Фаэрверн навсегда. Лесса Каури

в себя на продавленном многочисленными телами ложе какого-то придорожного трактира. Сознание подводило – занавешивало действительность рваными тенями, подсовывало картинки из детства, которые он, казалось, позабыл навсегда…

      Сквозь сумерки проступил силуэт, заключивший в себе свет, и женский голос сказал холодно:

      – Не делай резких движений, скоро всё пройдёт!

      Усилие разглядеть подробности вымотало его донельзя. Стиснув зубы, чтобы не застонать при женщине, он откинулся на подушку, удерживая в сознании хрупкий рыжеволосый образ. Эмоции, плескавшиеся в ореховых глазах незнакомки, симпатией никак нельзя было назвать.

      – Где я?

      Думал, что сказал громко, а на деле прошептал, едва шевеля запёкшимися губами. В горле саднило, грудная клетка не слушалась хозяина.

      – День пути до местечка Кривой Рог. Здесь наши пути разойдутся, едва ты окончательно придёшь в себя.

      – Кто ты?

      – Та, кого тебе следует убить!

      – Ты не боишься меня?

      Язвительный смех был заразителен. Викер даже улыбнулся, слушая заливистый ядовитый колокольчик.

      – Только попробуй!

      – Не стану. Кажется, ты спасла мне жизнь! Я помню, как умирал…

      – Ну, хоть что-то, – усмехнулась она.

      Тени постепенно растворялись в свете свечного огарка.

      Молодая женщина сидела за столом напротив кровати, сцепив тонкие пальцы под подбородком. К спинке стула был прислонён деревянный посох, увидев который он машинально сжал пальцы правой руки, будто ухватил меч. Незнакомка заметила, кивнула в дальний угол комнаты.

      – Там твои игрушки, паладин! Когда я уйду, можешь взять обратно!

      «Я не игрушка, Астор! Так и передай!» – «Скажи ей это сам, брат! Или ты боишься шагнуть через порог её покоев?» – «Не боюсь, но…»

      Воспоминания обожгли, будто кипятком. Ошибка – говорить льнущей к тебе женщине, что ты её не любишь. Смертельная ошибка – если льнущая к тебе женщина – королева! Вот и объяснение ощущению холода между лопатками! О! Он знает это ощущение! Рана не первая и не последняя на его шкуре! Хотя… смертельная – первая!

      Паладин вскинулся, опёрся на руки, чтобы сидеть с ровной спиной. Тело оживало заново после долгого сна, и теперь он вполне понимал его природу!

      – Ты спасла меня? – с изумлением спросил он, начиная всё чётче различать личико сердечком, подбородок с ямочкой, аккуратный маленький нос и любопытные ореховые глаза, блестящие из-под ярко-рыжей чёлки. – После всего, что мы сделали в Фаэрверне?

      – Рада, что сознание, а вместе с ним и память, возвращаются к тебе! – совсем нерадостно ответила она. Помолчав, добавила: – Благодари Великую Мать! Я не могла нарушить её заповеди!

      – Эту лжебогиню? – вскинулся Викер. – Никогда!

      – Чтоб ты сдох, Воин Света! – сквозь зубы прошипела она и выставила перед собой руки со скрюченными птичьими лапами пальцами. – Выцарапала бы тебе глаза, паладин, да сан не позволяет!

      Помолчали.

      Несколько