Мария в поисках кита. Виктория Платова

Шэрон Стоун, теперь я запомнил.

      – Не была она похожа! Не была! Треснуть бы тебя по твоей глупой башке!..

      – За что?

      – За то, что ты снова заставил меня обсуждать этих сучек! Я не хотел, видит бог. Не хотел, а ты взял и заставил. И как только у тебя это получается?

      – Сам не знаю… Просто, когда я думаю о них, я думаю о тебе. Какой ты добрый, хоть и говорят, что вместо сердца у тебя кусок камня, завернутый в протухшую рыбью требуху…

      – Тьфу, мерзость! Интересно, что за скотина распространяет обо мне подобные слухи?

      – Не важно.

      – Маноло!..

      – Наверное, все пошло от твоих жен. Сидят себе в Сан-Хавьере… В Санта-Поле… И плетут небылицы потихоньку. А ветер их приносит. И течение прибивает…

      – Маноло!.. Не мне тебе объяснять, что прибивает к нам течением. Сам знаешь…

      – Я просто хотел сказать: это все неправда. Потому что ты…

      – Даже не начинай!

      – Но мы ведь все равно уже начали!.. Я давно хотел спросить тебя, Анхель-Эусебио: а тебе никто не является? Как тому парню из фильма?..

      – Э-э… Никто. Я же не сумасшедший. И не математик.

      – Я тоже, Анхель-Эусебио, я тоже… У меня и со счетом-то плохо, вечно концы с концами не сходятся…

      – Это точно. В работе ты сущее наказание, друг мой Маноло. Помеха, да и только.

      – Она является мне, Анхель-Эусебио. Каждую ночь.

      – Не хочу этого слышать…

      – Каждую ночь.

      – Вот видишь, даже уши закрыл! Ничего не слышу, ничего!..

      – Слышишь! Еще как слышишь!.. Я ведь тоже закрывал уши поначалу. И вату в них запихивал, и куски бумаги. И даже воском заливал…

      – Нет, ты точно ненормальный.

      – Ничего из этого не получилось. Знаешь почему?

      – И знать не хочу!

      – Потому что уши здесь ни при чем.

      – Конечно, ни при чем. Все дело в твоей некрепкой голове. Ты ненормальный, вот она тебе и снится.

      – Я ведь не сказал, что она мне снится. Она – является, а это совсем разные вещи. Совсем.

      – Хорошо. Пусть разные. И какой… Тьфу ты черт! Зараза!.. Какой она тебе является?

      – Почти такой, какой мы ее нашли. Только она живая. Как ты, как я… Как если бы я встретил ее в Мадриде, на солнечной стороне улицы. Или на той стороне улицы, где всегда горят огни и полно народу. И она бы мне улыбнулась. Или не мне, но дела это не меняет.

      – Вот ужас-то!..

      – Это совсем не страшно, поверь. Грустно – да, хоть она и улыбается. И сердце щемит. Но не страшно. Поначалу я, конечно, боялся. А потом ничего, привык…

      – И что… вы делаете, когда она является тебе?

      – Разговариваем. Вернее, она разговаривает.

      – С тобой?

      – Может, со мной. А может, и нет, но дела это не меняет.

      – О чем же она говорит? О чем-то важном?

      – Не смотри на меня так, Анхель-Эусебио! Я знаю, к чему ты клонишь! К тем фильмам, где мертвые просят помощи у живых… Не дают им существовать спокойно. Втягивают в неприятности.

      – Вовсе нет!.. Неприятностей я не хочу, у нас и так их было предостаточно.

      – Три.