Сокровище. Дмитрий Сафонов

сэкономить время на макияже; обязательном и для брюк, и для юбки.

      И, уж тем более, не стоило затягивать с ответом на очередную реплику отца; единственного человека, спор с которым доставлял Марине наслаждение. Они не ссорились и не злились; каждый не стоял намертво на своем; спор был чем-то вроде фехтования: легкий выпад, укол, радость сиюминутной победы, и снова – в бой!

      – Отец! Ты, как всегда, преувеличиваешь!

      Марина придала голосу нисходящую интонацию, да и этот оборот «как всегда» выглядел сомнительно, но Марина надеялась «вытащить противника» на себя и тут, на своей половине, поразить его ловким ударом.

      – Ничуть! – отозвался из соседней комнаты отец. – Все, что с тобой происходит, – это часть истории!

      Да, он – опытный противник, но Марина не собиралась сдаваться без боя. Следующий выпад – преувеличение, и оно наверняка заставит отца возмутиться. Раскрыться.

      – Ну, разумеется. Я ведь – такая важная персона!

      Отец парировал легко.

      – Люди, которые жили за тысячу лет до тебя, тоже так считали. А теперь – ты изучаешь их жизнь, – отец немного покряхтел; он не терпел неточностей – ни в мыслях, ни в формулировках. – Или правильнее было бы сказать – изучаешь их жизни?

      Уловка. Вот – ключевое слово. Отсюда и надо начать новую атаку.

      – Однажды я попалась на эту уловку. И пошла по твоим стопам.

      – Ты жалеешь об этом?

      Грозный выпад отца. Он прицепился к слову. Надо грубо отбивать.

      – Нет! – и тут же – в контратаку. Теснить его, теснить маленькими шажками. – Но мир изменился. Сейчас гораздо важнее физика, химия. Что там еще? Информационные технологии?

      Ну? Дело за тобой! Отец, как всегда (а вот тут этот оборот был уместен), ответил неожиданно.

      – Да! Ты права! Но они тоже когда-нибудь станут частью истории. История – вот наука, которая дает ответы на все вопросы.

      Загнал в угол, и кончик шпаги – перед ее лицом. Потянуть время.

      – На все?

      – По крайней мере, на самые важные.

      Укол. Надо признать. Тем более, что он прав.

      – Один-ноль! Сейчас только девять утра, а ты уже – ведешь в счете. Не знаю, как, но ты опять меня убедил. Для этого нужен особый талант!

      – Отцовский!

      Отец милосерден. Он опустил шпагу и сделал шаг назад. Марина рассмеялась.

      – Ты – хитрец! Ты – самый настоящий хитрец!

      Марина уже натянула джинсы и футболку, подошла к двери отцовской комнаты и хотела постучать, но… Дверь была открыта.

      В глубине комнаты Марина увидела зеркало, завешенное кисеей, письменный стол, и на столе – фотографию с нижним левым углом, опоясанным черной лентой.

      На нее глядел отец. Улыбчивый человек в очках, с бородкой и с усиками, в клетчатой шляпе с мягкими круглыми полями. Сергей Николаевич Поляков.

      Марина застыла на пороге.

      – Отец! Прости! Я никак не могу привыкнуть, что тебя больше… – Марина осеклась. Слово «нет» произнести не могла.

      Отца убили пять дней назад.