Русская сила графа Соколова. Валентин Лавров

Иван Григорьевич!

      Ресторатор с настоятельной угодливостью продолжал:

      – А на рыбное горячее от нашего заведения вашему столу, как всегда-с, «Граф Соколов» – стерлядь паровая на шампанском, фаршированная крабами, черной и красной икрой-с!

      Лакей разлил по рюмкам из запотевшей бутылки смирновскую водку – «Столовое вино № 31».

      – Приятного апетикса!

Азарт

      Джунковский поднялся:

      – Первую, как заведено, за благополучие и процветание его императорского величества Николая Александровича!

      Соколов крикнул:

      – Ура, ура, ура!

      Друзья с аппетитом выпили, закусили.

      Малость насытившись, Соколов рассказал о нечаянной встрече в пересыльной тюрьме с Бродским. Джунковский жевал, внимательно поглядывал на сыщика. Утерев уста матерчатой салфеткой, спросил:

      – Не врет ли? Точно ли оговорили этого Бродского?

      – У меня создалось твердое убеждение, что это дело выдумали харьковские сыщики.

      – Зачем им такой риск? А если бы разоблачили их?

      – Риск им показался невеликим, Владимир Федорович. Действительно, сколько ни писал этот Бродский жалоб, на них даже ответы не пришли. Да и вообще неизвестно, вышли жалобы из стен тюрьмы или их выбросили в корзину с мусором? Да и кому нужны они, эти жалобы? Кассационная комиссия завалена ими. Не только опротестовывать решения суда – читать жалобы некогда. А тут страшное преступление: еврей отравил человека, лома у него обнаружили вещественные доказательства преступления – яд, украденные часы. Какие уж тут основания для протеста!

      – С этим, Аполлинарий Николаевич, я согласен. Но ты не объяснил мне цель, какую преследовали харьковские пинкертоны, сажая в тюрьму якобы безвинного Бродского.

      – Во-первых, запугать других, обложенных данью. Во-вторых, Сычев теперь может без помех посещать богатую красивую даму, оставшуюся до седых волос без компании с законным супругом. И не отдавать долг – две тысячи.

      Джунковский отложил серебряный прибор, задумчиво побарабанил пальцами по краю стола.

      – Даже не верится, что подобное возможно! – Заглянул в лицо сыщика. – Аполлинарий Николаевич, займись этим делом, раскрути его. Хотя… – опять постучал пальцами, – хотя думаю, что доказать невиновность Бродского будет ох как тяжело. Ведь все против него!

      А главное, тебе придется состязаться в хитрости не с глупыми воришками, а с опытным, знающим все законные и противозаконные уловки начальником сыскной полиции. Возьми с собой толковых людей и выезжай в Харьков.

      Соколов широко улыбнулся:

      – Владимир Федорович, я поеду в Харьков один. Трудно? Но это лишь увеличивает мой азарт.

      – Что ж! Выпьем за твой грядущий триумф, гений сыска. Поверь, буду молиться за тебя.

      Друзья обнялись.

Божественный Шаляпин

      На эстраде знаменитый Василий Андреев дал знак, и «Великорусский оркестр» грянул «Боже, царя храни!». Зал дружно поднялся и запел:

      Боже, царя храни!

      Сильный,