Магистр. Валерий Большаков

вам грозит, так это ссылка! Но даже этого страшиться… С какой стати? Вся работа проделана в полнейшей тайне, никто о ней ни слухом ни духом!

      – Ладно, почтеннейший, – неожиданно твёрдо прервал его Тихиот, – оставим беспокойства и обратимся к делу. Припомним, что дарует нам победа, соберёмся с силами и приступим!

      Трижды перекрестившись, Калутеркан сказал:

      – Одна тревога гложет меня по-прежнему. Вы, почтеннейший, обещали свести нас с человеком, который всё это затеял, всю эту… э-э… перестановку, но мы до сих пор не видели его лица и не слышали его имени! А вдруг это ловушка?

      Сурсувул энергично покивал.

      – Понимаю, – проговорил он, – всё понимаю, но и вы должны понять – это лишь первая наша встреча. Вы рискуете, и я рискую, но тот человек, коим я послан, рискует больше всех! А от него зависит успех нашего нелегкого предприятия. Поэтому давайте договоримся: забудем о пятом, который первый, и быстро порешаем дела. Итак, светлейший, – обратился он к Тихиоту, – можем ли мы надеяться, что золото найдёт путь в нужные кошели?

      – Безусловно, почтеннейший, – кивнул Феофан величественно. – Деньги приготовлены.

      – Отлично! А как у вас, сиятельный?

      – Я выяснил у нужных людей всё, что требуется, – уверил его Димитрий. – За нами пойдут многие, а недовольных базилевсом ещё больше.

      Не дожидаясь, пока его спросят, Рендакий Элладик сам подал голос:

      – Гвардия не вмешается. Кувикуларии – те, что ночуют рядом со спальней базилевса, согласны помочь…

      – Ты разговаривал с ними? – подался вперёд Сурсувул.

      – Нет, нет, как можно! Только со спальничим, да и то мы были разделены шторой.[22]

      – Что ж, очень даже неплохо… – протянул Павел.

      – Плохо! – решительно оспорил Феофан. – Кувикуларии – евнухи! Много ли они навоюют? Эх, нанять бы варангов… Вот кто бы с лёгкостью разрубил все узелки!

      Элладик криво усмехнулся:

      – Воины-ромеи подобны глиняным горшкам, – высказал он свое мнение, – а варанги – железным котлам.

      Светлому князю понравилось это сравнение – он гордо улыбнулся и посмотрел на Олега. Тот кивнул.

      Легко встав, Инегельд скрадом двинулся вниз, тихо ступая по крутым ступенькам. Внизу Сухов опередил Клыка и спокойно вышел из часовни.

      – Приветствую вас, достопочтенные, – поздоровался он.

      Заговорщики оцепенели. Лица их покрыла смертельная бледность, а Калутеркан, тот даже малость позеленел.

      В следующую секунду Тихиот и Элладик метнулись в заросли – и забились в руках варягов. Малютка Свен скрутил Феофана, а Воист сграбастал Рендакия. Димитрий сомлел самостоятельно и опустился на траву кулем. Только Павел Сурсувул остался стоять, сжимая кулаки и гордо задирая подбородок.

      Не обращая внимания на схваченных, стонавших жалобно и просивших о милости, Сухов приблизился к Сурсувулу.

      – Как зовут вашего главаря? – спросил он ледяным тоном. – Отвечай!

      Хрупкая

22

В помещениях того времени перегородками между комнатами часто служили тяжелые занавеси.