Наблюдатель. Валерий Большаков

стен настолько эродировало, что потеками сползало вниз, наплывами покрывая пол, опускалось с потолка бугорчатыми сталактитами. Или сталагмитами? Давид задумался – и пропустил важную часть церемонии – кочевники хором затянули торжественный гимн, то есть не в лад завопили, нещадно терзая уши Давидовы. Развернулись и утопали обратно, покидая «храм». Осталось человек десять – пятерка вождей, Хварр и полдесятка воинов. Эти-то как раз и наставили на Виштальского копья, красноречиво указуя путь следования: вперед и не оглядываться!

      – Что, словами объяснить нельзя уже? – пробурчал Давид, но подчинился – побрел между овальных труб, пока не выбрался в тускло освещенный коридор. Идти пришлось долго, а эскорта у Давида оставалось все меньше. Первыми отстали вожди, потом, по одному, воины. Дальше всех проводил Давида шаман. Но и он остановился, сказав медленно и внятно:

      – Дальше ступай, пока на солнце не выйдешь. И помни: победа должна быть за тобой! Иначе плохо будет всем.

      Виштальский пожал плечами и потопал. Плохо, видите ли, будет. Как будто ему сейчас хорошо! Он оглянулся – коридор был пуст. Что ж, в одиночестве лучше думается. Хм. И что тут придумаешь? Ох, не надо было ему идти на посадку. Только кто ж знал, что под кормой окажется эта гадская яма-ловушка? Называется – попал.

      Поток сознания рассеялся – Давид выходил «на солнце». В конце тоннеля стены были смяты и ободраны, а поперек прохода лежали груды земли. Сверху свисали мохнатые корневища, покрытые влажным ворсом. От ворса исходил пряный душный аромат, вокруг так и вились мелкие зеленые мошки, которых, видимо, привлекал запах.

      Виштальский облизнул губы и оглянулся в поисках оружия, но даже камень обнаружить не удалось.

      – Ну и ладно, – буркнул Давид. – Пусть мне будет хуже.

      С этими словами он бесстрашно взобрался на кучу грунта, протиснулся через мокрые лохматости корней (будто прошел между мочалками) и выбрался наружу. А снаружи простиралось большое круглое поле, когда-то залитое пластилитом. С тех давних пор протекли тысячи лет – покрытие растрескалось, купол, вздувавшийся наверху, провалился, и его вогнутые осколки, каждый с кровать величиной, давно покрылись слежавшимся песком.

      Круглое поле окружал высокий вал с останками того самого купола, а между ними сползали осыпи. Наверху осыпей толпились кочевники. Едва Давид покинул тоннель, как они взревели хором, то ли желая ему смерти, то ли приветствуя.

      «Похоже на амфитеатр, – мрачно подумал Виштальский. – А я тогда кто? Гладиатор? Или жертва?»

      Хварр, стоявший в одиночестве, поднял руки, и гомон стих. Шаман медленно прогнулся, касаясь руками земли, и вскричал:

      – Приди, о, демон зла! Приди и заслужи наш дар!

      «Вот только демонов мне и не хватало…» – мелькнуло у Давида.

      Кочевники попрятались, залегли, лишь опасливо выглядывая из полосатой травы или из-за остатков щербатых стен.

      – Аке ету… Аке ету… – неслось со всех сторон.

      Виштальский