Теннисные мячики небес. Стивен Фрай

Нед. Нет там никакого виски, да и ключ я ему дал не тот. Просто так у нас будет немного времени. – Леклер хохотнул, радуясь собственной хитрости, и тут же снова закашлялся, обрызгав лицо Неда слюной и кровью.

      – О господи, шкипер. Послушайте, я вызову по рации вертолет.

      – Подай мне вон ту сумку, – словно не слыша его, сказал Леклер.

      – Эту?

      – Эту самую, дружок, давай ее сюда. А теперь, Нед, смотри мне в глаза.

      Нед посмотрел Леклеру в глаза, которые помнил веселыми и голубыми. Теперь они были налиты кровью, наполнены вызванными кашлем слезами.

      – Я могу доверять тебе, Нед, правда?

      – Конечно, шкипер.

      – Тогда, черт подери, ответь мне, мальчик! – Леклер схватил Неда за запястье и с силой стиснул его. – Что для тебя дороже всего на свете? Есть что-нибудь, о чем ты думаешь вот в эту минуту?

      Нед кивнул – смеющаяся Порция встала перед его глазами.

      – Хорошо. Теперь поклянись этой самой святой для тебя вещью, что ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу, и ни единой живой душе об этом не скажешь. Ни единой!

      Нед снова кивнул.

      – Вслух! Поклянись вслух.

      – Клянусь, Падди, я клянусь.

      – Хорошо… хорошо. Я тебе верю. Тогда вот что… – Леклер порылся в сумке. – Возьми этот конверт. Он запечатан. Если я не доберусь до берега живым и здоровым, доставь его. Лично. Он должен попасть прямо в руки… – Леклер жестом велел Неду приблизиться и прошептал ему на ухо имя и адрес. Жаркое дыхание его шумом отдавалось у Неда в ушах. – Ну вот! Запомнил?

      – Думаю, да.

      – Повтори. Только шепотом.

      Прикрыв ладонью рот, Нед прошептал Леклеру на ухо:

      – Лондон, ЮЗ-1, Херон-сквер, тринадцать, Филип А. Блэкроу.

      – Запомнил. Не забудешь?

      – Нет, никогда. Обещаю.

      – Ну, значит, все. Запрячь конверт подальше, чтобы никто его не увидел, и никому о нем ни слова. И не забудь имя с адресом. В конце концов, не такая уж трудная и страшная просьба, верно?

      Леклер отпустил руку Неда и, хватая ртом воздух, откинулся на спинку кресла. Нед смотрел, как с лица его сходят те немногие краски, какие оно еще сохраняло.

      – Можно, я теперь вызову по рации помощь, шкипер?

      – Мы подойдем к берегу часов через пять-шесть. Да и время теперь уже мало что значит.

      – Но что с вами? Что случилось?

      – Всего-навсего приступ, – негромко ответил Леклер, улыбаясь и закрывая глаза. – Прощальный поцелуй рака. Всего-навсего.

      Руфус Кейд вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нед, с великой нежностью погладив умирающего по голове, набросил ему на плечи спальный мешок.

      За утро Эшли Барсон-Гарленд написал семьдесят писем. Семьдесят спокойных, умиротворяющих и – хотя то была лишь его оценка – прекрасно составленных писем. Писем к старым леди, неспособным разобраться в изменениях закона о пенсионном обеспечении, писем к безработным бездельникам, предпочитающим взваливать вину за отсутствие у них самоуважения на правительство, писем к исступленным фашистам, считающим, что сэр Чарльз Маддстоун «питает слабость к преступникам»,