Личный друг Бога. Михаил Кликин

думают, что хотят, вспоминая свою смерть, оправдывая свое поражение.

      Пусть…

      Глеб усмехнулся, вспомнив, как расправился с тремя упырями. Первому вырвал глаза, свернул шею и сломал позвоночник. Второго насадил на подхваченный с земли кол, пригвоздил к земле. А третьему вывернул руку, сбил с ног, а потом размозжил его уродливую шипящую голову о шершавый серый камень, вросший в землю.

      Он мало что понимал тогда, он был как пьяный. Но ведь и силы нашлись, и реакция не подвела – впрочем, после схватки он почувствовал себя опустошенным, выжатым, измочаленным. Едва не упал, привалился к дереву – голова гудела, и перед глазами все плыло.

      Но теперь он почти в полном порядке.

      Теперь у него есть оружие.

      И даже союзники…

      Ирт с боевым молотом в руках встал справа от него. Рябой здоровяк с мечом и пожилой крестьянин с секирой держались чуть позади. Кажется, они были знакомы. А может, просто договорились прикрывать друг друга.

      – Варвар! – выкрикнул имя человек в маске. – Сегодня ты первый!

      Со скамьи поднялся мускулистый Двуживущий. Из одежды на нем были одни кожаные штаны. Голый торс пестрел цветными татуировками, длинные волосы были заплетены в тонкие косы, железный обруч охватывал правую щиколотку – амулет, который можно снять лишь отрубив ступню.

      – Скольких мы должны победить, чтобы выйти на свободу? – негромко спросил Глеб.

      – Всех, – ответил человек в маске.

      – Хорошо, – сказал Глеб. – Тебя тоже?

      Он не услышал ответа, потому что Варвар, зарычав, ринулся вперед. Песок и опилки полетели из-под его ног, словно из-под колес буксующего автомобиля. Взвизгнул рассеченный клинком воздух.

      Ирт невольно отступил на шаг. Попятились рябой здоровяк и пожилой крестьянин.

      Глеб не двинулся с места.

      Варвар взревел, занося меч для сокрушительного удара, прыгнул на неподвижного, должно быть, обмершего от страха Одноживущего. И увидел, как стремительно взвилось копье, устремилось ему навстречу, и уже не отвернуть, не уклониться, не отбить смертельный выпад.

      Глеб вдруг вспомнил, как звали молодого гоблина, что когда-то учил его обращаться с копьем, выкрикнул:

      – Уот! – короткое имя прозвучало словно боевой клич.

      Острый наконечник вонзился в бок здоровяку, пробил кожу и мышцы, разорвал печень.

      Глеб отшатнулся, выдернул копье, не позволяя ему застрять в теле врага, длинным скользящим шагом ушел в сторону.

      Мертвое тело рухнуло на арену. Потемнели опилки с песком, напитавшись горячей кровью, потемнели и лица Двуживущих.

      Глеб застыл, неловко опершись на копье, с притворным изумлением глядя на труп врага.

      Путь думают, что это случайность.

      Пусть видят, что Одноживущий и сам испугался своего деяния, удивился своему везению.

      – Пиранья! – рявкнул человек в маске, и со скамьи скатился невысокий круглый человечек с длинным кинжалом в каждой руке, в крепких сандалиях, на мысках и пятках которых сверкали отточенные лезвия,