Личный друг Бога. Михаил Кликин

криво усмехнулся, подобрал острый кусок щебня, шагнул к придорожному камню, нашел знакомую надпись. Привстав на цыпочки, старательно обновил ее, обвел стрелку, указывающую на плешивую макушку холма с плоскими бородавками крыш. Отступил на шаг, склонил голову набок, полюбовался результатом.

      «Волколак проведет вас через Черное Урочище. Дешево. В любое время.»

      Он ведь здесь не бездельничал. Он тоже работал. Зарабатывал на жизнь.

      И заработок этот был настоящим. Ведь при желании виртуальные монеты можно обратить в реальную наличность. И как знать, может когда-нибудь, когда у него будет приличный доход, именно так он и станет поступать. Ведь есть же люди, для которых игра – прибыльное занятие. Существуют же специальные биржи, где игровое золото можно обменять на любую валюту, есть и сетевые магазины, в которых можно продать ненастоящее барахло за настоящие деньги – за доллары, евро, юани, рубли.

      «Когда-нибудь, – заверил себя Волколак, – игра сделает меня богатым.»

      Главное – двигаться понемногу.

      Главное – не спешить.

      7

      Гудели, ныли голоса.

      Ни слов, ни звуков – только ровный монотонный гул.

      И отдаленный лязг. Стальной звон. Постукивание.

      Мечи…

      Глеб очнулся, дернулся, приподнялся. Огляделся недоуменно, встревоженно.

      Он лежал на полу, в углу на куче тряпья. Над его головой потрескивал факел, ронял огненные капли в прибитую к стене миску с водой. На закопченных потолочных балках колыхались грязно-серые паучьи тенета – словно обрывки сгнивших флагов.

      В тесной комнате было полно народу. Испуганные встревоженные люди сидели, скрестив ноги, полулежали, привалившись к стенам. Кто-то нервно расхаживал, перешагивая через вытянутые ноги, через тела, топча сброшенную одежду, пиная стоптанную обувь.

      – Где я? – Глеб пытался вспомнить, как он здесь очутился.

      В комнате не было мебели. Голые бревенчатые стены были изрисованы углем – примитивно изображенные человечки сражались на мечах и копьях, стреляли из луков по мишеням, бились врукопашную.

      – Что это за место? – голос Глеба влился в общий гул и потерялся, растворился в нем.

      Окон здесь не было. Только обитая железными полосами дверь, с маленьким смотровым окошечком, закрытым в данный момент.

      – Что происходит? – Глеб, опираясь на стену, встал.

      Он странно себя чувствовал. Очень необычно.

      Это его пугало.

      И память… Что-то случилось с его памятью. Ее словно вычистили, обрубили что-то, и культи воспоминаний так мучительно саднили…

      «Амнезия», – выплыло нужное слово. И Глеб, не удержавшись, произнес его вслух. Громко. Так громко, что его наконец-то услышали.

      – Я – Ирт, – повернулся к нему небритый мужичок средних лет, крепкий, широкоплечий, жилистый, но болезненно бледный.

      – Ты Одноживущий?

      – Да, – мужичок кивнул. – Здесь все Одноживущие.

      – Но я… Как я сюда попал, ты видел?

      – Конечно, Амнезия.