Личный друг Бога. Михаил Кликин

скачущими по ветвям, за трескучими сороками, преследующими людей, за колобком солнца, катящимся в кронах деревьев.

      Ирт наслаждался свободой.

      – Дальше куда? – Глеб остановился, дождался отставшего напарника. – Здесь развилка.

      Ирт выглянул из-за кустов, нахмурился, вспоминая. Махнул рукой:

      – Направо.

      – Точно?

      – Да. Уже недалеко осталось. Метров триста, наверное. Вон и просвет виден.

      – В деревне охрана есть?

      – Я не знаю. Там полно Двуживущих, а кто из них охрана, кто нет, поди разбери. Все же с оружием.

      – И сколько там Двуживущих?

      – Ну, изб там десятка два. В обычной избе – по две комнаты. Вот и считай.

      – В комнате могут размещаться несколько человек.

      – Ага, – согласился Ирт.

      – Значит их там не меньше пятидесяти, – решил Глеб.

      – А то и больше.

      – Много, – сказал Глеб.

      Ирт пожал плечами. Он искренне верил, что Богоборец, если как следует захочет, управится и с сотней Одноживущих. Даже если все они будут в костяных масках смерти.

      – Подкрадемся ближе и осмотримся, – решил Глеб. – А ты больше не отставай. Держись в трех шагах позади меня и не шуми. И поглядывай по сторонам.

      8

      Деревня была обнесена частоколом, и раздосадованный Глеб с укором глянул на Ирта.

      «… ты же не спрашивал…»

      Ограждение было не очень высокое, но его верх был утыкан острыми гвоздями, а по самому гребню была пущена бечева с колокольчиками. В ветреную погоду, наверное, от такой сигнализации проку было немного, но сейчас стояла тишь…

      Ворота отсутствовали, лишь толстые поворотные жерди, словно шлагбаумы, загораживали въезды в деревню – с севера, запада и юго-востока. Наверняка, эти входы круглосуточно охранялись. А на ночь, наверное, их для пущей надежности перекрывали телегами – вон они, стоят на обочинах дорог, внутри частокола – колесные баррикады.

      – Что бы ты сделал, если бы хотел туда попасть? – негромко спросил Глеб.

      Ирт ответил почти сразу:

      – Пустил бы ночью огонь, и попробовал бы прорваться в суматохе.

      Глеб хмыкнул, отметив про себя, что план неплохой. И – пока – единственный…

      Они лежали на толстых сучьях старой ветлы, крепко обхватывали их руками и ногами, стараясь не обращать внимания на далекую-далекую землю внизу и борясь с головокружением. Немалого труда стоило им забраться сюда, почти на самую макушку огромного дерева. С оружием они расстались в самом начале нелегкого пути, сунули его в гнилое дупло, в котором могли бы спрятаться оба.

      Они и собирались там спрятаться. Но сначала надо было осмотреться.

      Ветла росла на холме, южный, обращенный к деревне склон которого густо зарос дикой малиной. Вид отсюда открывался великолепный, просматривался весь лес: ровная просека – словно титаническая стрела пролетела, сшибая стволы; изгибы речушки, отражающие небесную синь; проплешины болот, зеленеющие топкой тиной, белеющие стволами чахлых берез;