Союз нерушимый…. Юрий Витальевич Силоч

ужасно кричал, но времени помочь совершенно не было: бежать, бежать, бежать, несмотря на шквальный огонь.

      Пули больно бьют в грудь и отбрасывают назад, хлопки ручных гранат оглушают. Бронежилет пробит как минимум в двух местах, но подкожные пластины сдержали удар. Я растратил весь боезапас, нырнул в укрытие, запнувшись и растянувшись на бетоне, торопливо перезарядился и продолжил стрелять, но абсолютно не видя противника. Хаос. Полнейший хаос.

      В конце концов наш свинец возобладал над их свинцом – и бой закончился. Резко: так же, как и начинался… Я посмотрел на часы. Три минуты. Всего три минуты, в которых уместилась целая жизнь. Я был разгорячён и промок из-за чёртового радиоактивного ручья, наверное, поэтому меня и заколотило, словно в лихорадке.

      Мы осторожно двинулись, оставив позади медика. Больше не было никакого сопротивления, лишь приближавшийся с каждым шагом вой тревоги на станции.

      – Осторожно! Под ноги смотрите! – напомнил командир, небезосновательно опасавшийся мин и прочих ловушек возле очередной баррикады. – Мелкий, ты как там? – спросил он у моего знакомца, которого сейчас перевязывал санитар.

      – Нога, – прошипел он. – Хрень типа волчьей ямы. Всё в мясо.

      – Не ссы, вернёмся – новую тебе сделаем, ещё лучше.

      На занятой нами позиции валялись разорванные и почерневшие от огня трупы. Они были изрешечены осколками и пулями, которых мы не жалели во время атаки.

      Один из сектантов лежал на животе, вытянув руку в сторону станции, только ноги его остались у баррикады, а тело – в десятке метров от неё. Рядом с помятым РПГ нашёлся ещё один, словно надкушенный динозавром с разных сторон.

      Пулемётчик усмехнулся:

      – Моя работа.

      – Ого. А я думал, что при попадании остаётся дырка поменьше… – пробурчал я больше для себя, рассматривая раны диаметром с голову, но спецназовец воспринял это на свой счёт и рассмеялся.

      – Это ещё ничего. Обычно вообще не остаётся достаточно тела, чтобы оценить размер дырки.

      Вся баррикада была в круглых пулевых отверстиях.

      Они накладывались друг на друга, образуя странные узоры, в которых угадывались очертания лиц и животных. Поодаль, рядом со стеной и очередным трупом валялся протез ноги – простой, деревянный, без какой-либо электроники.

      Я просмотрел туннель во всех возможных диапазонах: от ультрафиолетового до инфракрасного и теплового, – и заметил несколько тоненьких ниток, которые вели к связкам гранат, висевшим на потолке в старых авоськах.

      – Вот тебе и новый год… – сказал командир, тоже заметивший ловушки. – Ступаем осторожно! Всякие дощечки, картонки и прочую хрень не топчем!

      Барабаны в моей голове, успокоившиеся во время боя, снова начали громкую отбивку. Впереди показалось красноватое свечение – дошли. Вот только почему так тихо?

      – Стоять! – фальцетом завопил мегафон, и мы моментально рассосались по туннелю так, словно там никогда никого не было. Я упал за большой