Союз нерушимый…. Юрий Витальевич Силоч

к полу стула, стол следователя и убранные за грязное бронестекло лампы под высоким потолком. Никакой связи с внешним миром: полный информационный вакуум.

      У входа санитары расстегнули ремни, удерживавшие Ионо на каталке, и с кряхтением занесли этого недоделанного арийца в допросную. Они пообещали, что сейчас введут препарат – и через десять-пятнадцать минут клиент будет готов к разговору, на что я попросил их особо не торопиться и ушёл пить кофе.

      Спать хотелось ужасно: ночь выдалась бурная – и мой несчастный организм, стоило ему оказаться в тепле и спокойствии, тут же настойчиво потребовал пойти и отключиться минут на шестьсот. Первые пять минут я провёл возле кофемашины, которая хрипела, трещала, тряслась и стонала, как будто не кофе варила, а собирала на конвейере танки.

      Синтетическое пойло оказалось ожидаемо мерзким. Его не спасал даже искусственный молочный порошок – на языке постоянно чувствовался привкус соды. Не знаю, из-за чего он там появлялся и какие реакции происходили в моём организме после попадания этих ядохимикатов внутрь, но напиток чертовски бодрил.

      «Интересно, где его производят?» – подумал я и, взяв полупустую упаковку со странными рыжими кристаллами, похожими на сахар, прочёл: «Брянский завод консервации и минеральных удобрений». Это многое объяснило.

      В голову настойчиво лезла дурацкая картинка, где на бескрайних кофейных плантациях Брянщины вкалывали измождённые негры, а какой-нибудь злобный помещик, словно сошедший со страниц поэмы Некрасова, в это же время тащил к себе в барский дом для угнетения чёрных девок в сарафанах и кокошниках. Красота.

      «А ведь забавно получается», – поглядел я на бурую вязкую жижу. Я никогда не пробовал в этой жизни настоящего довоенного кофе. Может, он на самом деле совсем другой. Может, этот кофе намного лучше. Может, память моя, на самом деле, вся целиком создана и срежиссирована тут, как говорится, «в кровавых застенках КГБ». Впрочем, нет, о таком лучше не думать. Недосып рождает в голове странные мысли и ассоциации.

      Когда я вернулся и захлопнул за собой тяжёлую стальную дверь, Ионо уже пришёл в себя и сидел, прикованный к стулу несколькими парами усиленных наручников, больше похожих на древние кандалы. Синяя роба лишь усиливала классический образ киношного каторжника, не хватало лишь чугунного шара на цепи.

      – Поговорим, – я поставил два стаканчика с кофе на стол.

      – Вы принесли мне кофе? – удивился хакер.

      – Размечтался, – оскалился я. Разговор предстоял очень долгий, и мне не хотелось бегать по Лубянке туда-сюда в поисках допинга.

      – Что вы со мной сделали? – спросил Ионо, косясь на свои руки.

      – Обезопасили, – я злорадно ухмыльнулся. – Так! Давай определимся сразу. Сотрудников у нас мало, должность хорошего полицейского постоянно вакантна, поэтому с тобой будет говорить только плохой.

      – Итак, – я спроецировал голограмму с загруженным личным делом Ионо и начал пролистывать материалы, – тебя разыскивали за взлом базы продовольственных