Робинзон по пятницам. Анастасия Монастырская

мимолетную слабость. Иметь мужа с большевистскими замашками – значит пройти все круги российской истории в отдельно взятой семье: после свадьбы гражданская война, потом НЭП, а там и до репрессий недалеко.

      Однако жаль, что сосед таки укатил. Даже не уговаривал. Попробовала еще раз завести красное чудо, увы: у «мазды» в этот день явно не транспортное настроение. Так что, Эфа, придется топать на остановку маршрутки. Отвыкла ты, голубушка, ездить общественным транспортом, все тебе личную иномарку подавай. А, значит, на работу я все же опоздаю. То-то мои студенты порадуются.

* * *

      От сессии до сессии живут студенты весело. По собственному опыту скажу: и во время сессии особо продвинутые не теряют присутствия духа. Сессия – процесс. Преподаватель – человек. Главное, чтобы человека не переклинило во время процесса. Хорошее настроение экзаменатора – залог положительной оценки. Иначе что получается? Зимой нас отрывают от новогоднего стола лишь затем, чтобы в состоянии жуткого похмелья мы слушали нервный студенческий бред. Летом и того хуже: птички поют, сирень цветет, пиво в испарине, ты же, затянутая в костюм-тройку, изображаешь из себя господа бога, расписываясь в зачетках и ведомостях.

      Именно поэтому особо продвинутые студенты стараются хоть как-нибудь компенсировать моральные издержки физически ослабленному педсоставу: хорошим коньяком, душистым табаком, французским парфюмом или галстуком китайского производства. Со мной у ребяток вечно промашка получается. Что еще можно подарить человеку, у которого все есть? Каждый руководствуется собственной фантазией. Было время, когда мне презентовали только предметы, имеющие сексуальную подоплеку. Длинный кактус, имеющие ярко выраженную фаллическую форму. Роскошное издание «Камасутры» с картинками. Набор афродизиаков и шпанских мушек. В последний раз была забавная безделка из ближайшего секс-шопа: дернешь за веревочки, фигурки двигаются. Затаив дыхание, народ ждал моей реакции. За веревочку я, конечно, дернула, а потом устроила допрос относительно трансформации эротических образов в мировой литературе. На «Любовнике леди Чаттерлей» ребятишки сломались. Одно дело читать пикантные сцены наедине с собой, другое – разбирать их в аудитории. К счастью, после того экскурса в литературную историю сексуальных даров мне никто не преподносит. Теперь обходятся банальным набором: шоколадными конфетами, мартини и цветами.

      Как преподаватель я случай особый. Прогульщиков в черный список не заношу, тестирования не провожу, лекции читаю без зауми, с юморком. Отпускаю на пятнадцать минут раньше. В профсоюзах не состою, в собраниях не участвую. Что еще? Вспомнила! Терпеть не могу принимать экзамены и зачеты. Пардон за физическую подробность: от глупостей у меня начинается мигрень. Именно поэтому я так и не смогла стать репетитором. Вбивать в чужие головы даты жизни великих писателей или то, о чем думал Лев Толстой, когда писал о Платоне Каратаеве – увольте, я лучше посижу на голодном пайке. Стройнее буду. Впрочем, голод благодаря бывшим мужьям мне теперь, похоже, не грозит. В отличие от поборов…

      Поборы – мой крест до того, пока не разорюсь. Как только сотрудникам стало известно о свалившемся на меня богатстве, мгновенно