Золотой дождь. Джон Гришэм

величественный старый склад и знали, что это обитель великого Джонатана Лейка и его команды ретивых адвокатов.

      Букер чуть не заплакал от радости. Он купил бифштексы и бутылку безалкогольного вина. Чарлин зажарила бифштексы, и мы праздновали до полуночи.

      Я не планировал вставать сегодня утром до семи, но около двери слышится громкий стук. Это мисс Берди. Вот она с шумом поворачивает входную ручку и возглашает:

      – Руди, Руди!

      Я открываю засов, и она впархивает ко мне.

      – Руди? Вы уже не спите?

      Я стою в маленькой кухне, и она внимательно оглядывает меня. На мне гимнастические трусы и тенниска, так что вид вполне приличный. Но я только-только продрал глаза, и волосы у меня торчат во все стороны. Да, я проснулся, хотя и не совсем.

      Солнце едва встало, но передник мисс Берди уже испачкан землей, туфли в грязи.

      – Доброе утро, – говорю я, изо всех сил стараясь не показать раздражения.

      Она серо-желто улыбается.

      – Я вас разбудила? – чирикает она.

      – Нет, я как раз вставал.

      – Ну и хорошо. А то надо поработать.

      – Поработать? Но…

      – Да, Руди. Вы уже забыли об иголках? Время приниматься за дело, они сгниют, если мы не поспешим.

      Я хлопаю со сна глазами.

      – Но сегодня пятница, – бормочу я не очень уверенно.

      – Нет. Суббота! – отрезает она.

      Мы несколько секунд молча глазеем друг на друга. Я смотрю на часы – привычка, которую уже приобрел за три дня работы.

      – Сегодня пятница, мисс Берди. Пятница. И мне надо на работу.

      – Сегодня суббота, – повторяет она упрямо. Мы опять молча глазеем друг на друга. Она смотрит на мои трусы. Я изучаю ее грязные туфли.

      – Послушайте, мисс Берди, – говорю я дружелюбно. – Я точно знаю, что сегодня пятница и через полтора часа я должен быть на работе, где меня очень ждут. Мы займемся иголками в уик-энд, – конечно, я стараюсь ее задобрить, потому что планирую завтра утром восседать на своем рабочем месте.

      – Они сгниют.

      – Но не сегодня же, – а вообще, могут ли иголки сгнить, если они в мешке? Вряд ли.

      – Но завтра я хотела заняться розами.

      – Хорошо, но почему бы вам не заняться розами сегодня, пока я в офисе, а завтра мы займемся иголками?

      С минуту она пережевывает услышанное, и вдруг мне становится жалко ее. Плечи у нее опущены, лицо печальное. Трудно сказать, смущена ли она.

      – Но вы обещаете? – спрашивает она кротко.

      – Обещаю.

      – Вы говорили, что будете работать во дворе, если я снижу квартирную плату.

      – Да, конечно, – разве можно это забыть? Она уже раз десять мне напоминала.

      – Ну что ж, ладно, – говорит она так, словно только затем и пришла, чтобы услышать отказ. Она выходит и спускается вниз, что-то бурча под нос. Я спокойно закрываю дверь и думаю, когда же завтра утром она придет и вытащит меня из постели.

      Я одеваюсь и еду в офис,