Золотой дождь. Джон Гришэм

печально. Опять мне дали по физиономии. У меня в этом уже большой опыт. Хотя я знаю, что юристы при всей своей занятости в глубине души часто испытывают невольную симпатию к только что окончившим учебу новичкам, которые не могут найти работу.

      – Но, может быть, он согласится, и тогда это место за вами, – говорит Барри Экс, чтобы подсластить пилюлю.

      – Но у меня есть еще кое-что, – добавляю я, собравшись с духом. – У меня есть очень выгодное дело.

      Но мои слова обостряют его подозрительность.

      – Какого рода дело? – спрашивает он.

      – Нарушение доверия клиентов со стороны страховой компании.

      – Клиент вы?

      – Вот и нет. Я адвокат. Я в некотором роде просто наткнулся на него.

      – А сколько оно стоит?

      Я подаю ему двухстраничное заключение по делу Блейков, сильно акцентированное и драматизированное. Я работал над этим заключением довольно долго, стараясь сделать его проникновеннее каждый раз, когда очередной юрист, к которому я приходил наниматься, знакомился с ним и отказывал мне.

      Барри Экс внимательно читает дело, гораздо сосредоточеннее, чем кто-либо до него. А затем перечитывает, в то время как я с восторгом обозреваю старинные кирпичные стены и мечтаю тоже обзавестись таким кабинетом.

      – Неплохо, – говорит он, закончив. Глаза у него блестят, и мне кажется, что он взволнован больше, чем хочет показать. – Дайте подумать. Вы хотите получить работу и участие в этом деле?

      – Вот и нет. Только работу, дело будет ваше. Я хотел бы только чем-то помогать, мне необходимо сохранить отношения с клиентом. Но гонорар ваш.

      – Часть гонорара. Мистер Лейк получит большую долю, – сообщает он усмехаясь.

      Это их дело. Мне действительно все равно, как они поделят барыши. Я хочу получить только работу. Мысль о работе на Джонатана Лейка в такой роскошной обстановке вызывает у меня головокружение.

      Мисс Берди я решаю придержать для себя. Как клиентка она не так привлекательна, потому что ничего не тратит на адвокатов. Она, очевидно, доживет до ста двадцати лет, так что нет смысла использовать ее как козырную карту. Я уверен, здесь найдутся в высшей степени искусные юристы, которые знают множество способов, как заставить ее раскошелиться, но фирме Лейка подобные дела не импонируют. Эти парни любят судиться. Им неинтересно писать черновики и удостоверять наличие наследства и прав на него.

      Я снова поднимаюсь. Я уже достаточно много времени отнял у Барри.

      – Послушайте, – говорю я самым искренним тоном, – я знаю, что вы занятой человек. Я обращаюсь к вам на совершенно твердых основаниях. Вы можете навести справки обо мне в юридическом колледже. Позвоните, если хотите, Маделейн Скиннер.

      – Безумной Маделейн? Она все еще там?

      – Да, и сейчас она мой самый лучший друг. Она может поклясться, что со мной все в порядке.

      – Разумеется. Я свяжусь с вами опять, как только будет возможно.

      – Да, конечно, свяжетесь.

      Я дважды заблудился, пытаясь найти выход. Никто