Безлюдные земли. Арне Даль

ей быть. Это не имеет отношения к действительности. Он ее переделывает так, как ему удобно.

      – И как это меняет наше представление о том, что сейчас с Эллен Савингер?

      – Теперь понятно, что он не собирается никак себя ограничивать.

      – Не слишком похоже на наших обычных грязных педофилов…

      Бергер замер и уставился на Ди.

      – Я не думаю, что он педофил, – сказал он.

      Ди слушала, наблюдая за ним. Острый взгляд карих глаз в полутьме.

      – Ладно, – сказала она наконец. – Именно в этот момент твое тайное расследование отклонилось от нашего.

      Бергер встретил ее взгляд.

      – Я не веду никакого тайного расследования.

      – Ты же не веришь в наше расследование, – воскликнула Ди. – Мы же все время исходили из того, что негодяй, который сидит и караулит около школы, чтобы похитить ребенка, является чертовым педофилом.

      – Пока эта предпосылка не уводила нас в сторону, это не играло роли. Но я больше не уверен, что это так.

      – И что изменилось?

      – Он чертовски прециозный тип.

      Ди всегда была сдержанной и преданной, именно за это он ее и ценил. Однако взгляд, который она устремила на непогоду за окном, не выражал ни сдержанности, ни преданности.

      – Я простой полицейский, – обратилась она к богам дождя. – У меня нет никакого образования, кроме Высшей школы полиции. Мои социал-демократически и социально-оптимистично настроенные родители наложили на меня проклятие, подарив мне аристократическое имя Дезире Росенквист. Тем не менее, я первой из своей родни получила высшее образование, и мне пришлось немало пахать, чтобы стать инспектором уголовной полиции. Не мог бы ты, полицейский-сверхчеловек Сэм Бергер, объяснить мне, что значит «прециозный»?

      Бергер смотрел на ее исчерченное струями воды отражение.

      – А ты, в свою очередь, поддерживаешь тайные контакты с Алланом?

      – Ты о чем?

      Бергер резко сменил тему.

      – Он утонченный, жеманный, неестественный, аффектированный. Он заворачивает свой подарок полиции в красивую упаковку. Он жаждет похвал, хочет, чтобы мы им восхищались. Я готов согласиться с тем, что такое поведение возможно и в среде педофилов, но в этом случае речь идет о герметично закрытых кругах. Человек выходит за новые, все более дьявольские границы и хочет продемонстрировать это перед себе подобными, вызвать одобрение, похвалы, восхищение. Но я никогда не слышал о педофиле, который бы стремился похвастать своими злодеяниями перед общественностью, и уж точно не перед полицией. За пределами замкнутого круга господствует стыд.

      Ди медленно повернулась к нему. Ее лицо больше не было разрисовано водными полосками.

      – И еще насчет пятнадцати, – сказала она. – Эллен на момент исчезновения было пятнадцать лет и один месяц. В таком случае речь не может идти о сексуальном насилии в отношении ребенка, то есть о педофилии, если только он ей не родственник. А уж родню Савингеров мы прошерстили как следует. С этим-то мы справились.

      – Мы ведь можем считать это альтернативной