Белый Волк. Александр Мазин

продержаться надо.

      Эти мысли я начал излагать моей очаровательной подруге и посоветовал не раскатывать губу на мое поместье.

      Но закончить не успел.

      Засранец Тори Скейвсон ухватил мою (!) Гудрун и принялся нагло тискать.

      Меня как пружиной подбросило…

      Но вмешаться я не успел.

      Борзой сынок Скейва Рысье Ухо взмемекнул козлом и так же, по-козлиному, проворно отпрыгнул от Гудрун, прижимая ладонь к бедру.

      – В следующий раз я тебе полморковки отрежу! – ледяным голосом пообещала датская красавица.

      Ух ты! Девушка моей мечты в гневе – еще прекраснее!

      Свартхёвди оглушительно заржал и треснул лапой по столу так, что опрокинул чашу с пивом.

      Шустрый паренек Тори покраснел почище вышеупомянутой морковки. И поковылял к ухмыляющемуся папаше, который поманил сынка пальцем. И, доковыляв, получил сочного леща.

      Я, ухмыляясь, опустился на скамью. Вот так! Не хватай чужое!

      Свартхёвди подмигнул мне: во какая у меня сестренка! А я тебя предупреждал!

      И опрокинул себе в глотку мое пиво.

      Я не обиделся, поскольку девица-красавица, как ни в чем не бывало, подрулила ко мне, вновь наполнила емкость. Ага, вот от этого красивого ножика с ручкой из моржовой кости шустрик Тори и пострадал. Незначительно. Но – обидно.

      – А если я тебя поцелую, ты меня тоже порежешь?

      Искушающая улыбка… Нет, такое стерпеть просто невозможно!

      Ах, какие губки! И не только губки… Не оторваться…

      – Вот! – пробормотал я, задыхаясь. – Теперь режь!

      – Тебе – можно! – Лукавая улыбка, розовый язычок, пробежавшийся по чуть припухшей губе. – Подари мне такие же сережки, как маме подарил, и можешь целовать меня сколько хочешь.

      Вот так. Я вмиг отрезвел. И от пива, и от девичьих чар. Даже вспомнил, что я – крутой викинг, и по-хозяйски (но так, чтобы никто не видел) возложил мозолистую длань на то место, где мягкая шерсть платья и тонкий лён исподней рубахи искушающе облегали идеальную выпуклость ягодицы. Стиснул аккуратно, но крепко, прижал Гудрун к себе. Без грубости, но так, чтобы прочувствовать грудью ее плоский животик и твердость напрягшегося бедра.

      Меня бросило в жар – то ли от собственной наглости, то ли от вольного прикосновения к телу девушки моей мечты… Я ощутил легкую дрожь этого великолепного тела и его внезапную (пусть всего на секунду) мягкость-расслабленность, безошибочно сообщившую: что бы за мысли ни мелькали в красивой головке Гудрун, но ее женское начало уже поддалось уверенной власти мужчины (то есть – меня) и готово принять эту власть немедленно и полностью.

      Я не видел лица Гудрун, но точно знал, что ее прекрасные глаза в этот миг полузакрыты, а пухлые губки, напротив, приоткрыли влажные белые зубки… И еще кое-где у прекрасной юной датчанки наверняка повлажнело…

      В следующую секунду рука моя была сброшена… Вернее, аккуратно убрана, а сама Гудрун легко (поскольку я ее более не удерживал) выскользнула из моих объятий и двинулась дальше, вдоль стола. То, что острая на