Последний час надежды. Константин Бояндин

также не донимал разговорами. В общем, от отсутствия впечатлений я едва не заснул.

* * *

      Нас встретил сам управляющий. Высокий, худощавый, с тонкими усиками, он приблизился к улыбающейся Доминик и, склонившись, прикоснулся губами к её руке.

      – Мадемуазель Доминик, какая честь! Ваши обычные апартаменты?

      – Без имён, мсье Рено, – Доминик улыбнулась шире, демонстрируя ослепительно белые зубки. – Если можно, «Жасмин». У меня много дел в столице, очень много дел… – я заметил, как она едва заметно указала на меня, слабым движением головы.

      – Через четверть часа будут готовы, – управляющий ещё раз поклонился. И повернулся ко мне. Протянул мне руку, почтительно наклонил голову.

      – Рад, что почтили нас визитом, господин Деверо. Наслышан, наслышан о вас.

      Я сделал всё, чтобы сохранить серьёзный вид, и пожал руку. Странно. Мне показалось, что на меня будут смотреть иронически – молодая скучающая аристократка отыскала очередного ухажёра (или проще, любовника). Но нет.

      – Не угодно ли пообедать? – управляющий указал в сторону ресторана. – Сегодня изумительные…

      – Мсье Рено, – перебила его Доминик. Управляющий улыбнулся, кивнул. – Мы долго ехали, и, признаться, устали. Всего лишь кофе. Обедать мы будем в апартаментах.

      Управляющий подозвал метрдотеля, и минуты через три мы уже сидели, в самом углу, за столиком на двоих, под тенью двух могучих пальм.

      Доминик так и не сняла очки.

      – «Наслышан о вас», – я отпил кофе (не так часто я пил хороший кофе, чтобы оценить по достоинству). – Интересно, о чём именно наслышан?

      Она медленно сняла очки. Вновь улыбнулась, сверкнув зубами.

      – Семья Деверо эмигрировала сто пятьдесят лет назад в Северные Соединённые Штаты, – она смотрела не на меня, а на свои руки. – Твой прадед, Жюль Деверо, стал известным ювелиром. Дед продолжил его дело и открыл филиалы в других странах, в том числе и на родине, в Галлии. После смерти отца ты унаследовал всю ювелирную империю Жюля Деверо. Точнее, ту её часть, что в Галлии.

      Я чувствовал, что вновь теряю контакт с реальностью.

      – К-к-как? – я едва смог выговорить это слово. На большее просто сил не было. – Этого не может быть!

      Она перестала улыбаться. Протянула руку, прикоснулась своей ладонью к моей. Перед глазами повис туман, голова закружилась.

      – Это есть, Брюс, – она вновь улыбнулась. – Просто скажи это. Про себя. Это есть.

      «Это есть», подумал я. И голова тут же перестала кружиться.

      Доминик кивнула, допила остаток кофе и протянула руку. Я встал (с трудом осознавая, где я и почему), взял её под руку и повёл к выходу из ресторана. Ощущая на себе взгляды. Да, Ники трудно не заметить, а заметив – невозможно отвести взгляд.

* * *

      Как только дверь апартаментов затворилась за нами, Доминик издала жуткий воинственный крик, бросилась бегом через три комнаты, расположенные анфиладой (малая гостиная, большая гостиная, восточная спальня) и, оттолкнувшись, как следует, перелетела через половину комнаты. Прямо на кровать.

      Я не сразу понял, что произошло. Настолько всё было неожиданным.