Дорога к Пушкину (сборник). Владимир Михановский

по пути.

      Одна буренка замычала

      И стала медленно тонуть.

      Ее нирвана принимала

      С копытами, потом – по грудь.

      Она ревела трубным гласом,

      Зловонную взбивала грязь

      И всем с ума сошедшим мясом

      Из мутной гибели рвалась.

      Но кто услышит, кто поможет,

      Когда такая вот беда?

      Спокойно бездна жертву гложет,

      Ее вбирая навсегда.

      А рядышком ее товарки,

      Не повернув и головы,

      По прежнему паслись на травке,

      На сытном пастбище травы.

      Сон

      То ль прикрыли рано вьюшки,

      И заснул я в тяжком сне?

      То ли соскользнул с подушки,

      Расскажи-ка, няня, мне!

      Дрогнул запад лисьей бровью,

      Город каменный гудит.

      Я вхожу в средневековье,

      Сердцу чужд окрестный вид.

      Под мостом шныряют лодки,

      Песни льются на ходу.

      Крутобедрые красотки

      Щеголяют на виду.

      Балаганы. Балагуры.

      Копья, латы и мечи.

      Озирайся, оступайся,

      Только слушай да молчи.

      Площадь яростно палима.

      Торг. Попойка, Циркачи.

      Пантомима.

      Мимо, мимо…

      Озирайся и молчи.

      Капуцин, лохмат и красен,

      Словно туча в вышине.

      И шагаю я, безгласен,

      Озираясь в смутном сне.

      Кто увидит? Кто услышит?

      Чем пропитан жаркий день?

      Мир узором странным вышит —

      Или это свет и тень?

      Дальше, дальше… Домик сонный,

      Я и улочка сам-друг.

      И резной овал оконный,

      И тоска воздетых рук.

      Чьих-то судеб рвутся нити

      И душа тоски полна.

      – Помогите… Помогите…

      И сомкнулась тишина.

      Мир становится неясен,

      Тучи пухнут в тишине,

      И шагаю я безгласен

      Мимо, мимо в смутном сне.

      Дон Кишот

      Глядит в окно михайловская ель.

      Утихла после полудня метель.

      О рыцарских победах речь ведет

      Со мной сегодня рыцарь Дон Кишот.

      Сошел с ума – на мельницу с копьем!

      Ему порядок общий нипочем.

      От рыцарского зелья одичав,

      Он против всех – и тем уже не прав.

      Да и какое право у него?

      Давно известно – право большинство.

      Ему порядок общий нипочем,

      Он ищет справедливости мечом.

      Испания и мир ему тюрьма…

      Дон Долговязый впрямь сошел с ума!

      Идут века, а Дон, все так же лих,

      Пронзает крылья мельниц ветряных.

      Глуха, темна вселенская тюрьма;

      Он мудр один – весь мир сошел с ума.

      Цель

      Воздели руки колкие кусты,

      За тучами в Михайловском грохочет.

      Но то не гром, а муки немоты:

      Гроза сказать, наверно, что-то хочет,

      А не дано. Свиваются века,

      Но не дается темное наречье.

      И корчится река без языка,

      И в ней тоска почти что человечья.

      До