Дорога к Пушкину (сборник). Владимир Михановский

амфоры покоились с вином.

      Тайком спустился он, чтобы немного

      Отведать знаменитого вина.

      За дерзость эту здесь же, у порога,

      Богам бедняга заплатил сполна!..

      Подводный риф… И хохот пены дружен –

      Стихии все, как видно, заодно.

      У рыб на этот раз был славный ужин.

      А груз хмельной отправился на дно.

      И шли века, и горбились устало,

      Соль разъедала хитрый такелаж.

      На глину амфор глина оседала,

      И грезилось вину сквозь сон: когда ж?..

      …Недавно это было: водолазы

      Нашли корабль у рифа на мели.

      Никто такого не видал ни разу:

      Подгнили деревянные рули,

      Стремительные линии, чернея,

      Охватывали контур корабля.

      Ил разъедал и палубу, и реи,

      И в трюм набилась рыжая земля.

      В диковину здесь каждая вещица,

      Все древнего значения полно.

      Даль средиземноморская искрится…

      – Гляди, сосуды!

      – Неужель вино?!

      И круг замкнулся. Прошлое вернулось.

      Не утаило море ничего.

      Посылка с адресатом разминулась

      На два тысячелетия всего!..

      Сардины и резина пахнут остро.

      Грузила – прочь, и шланги – на места!

      На палубе, вблизи резного ростра

      Три амфоры – ровесницы Христа.

      Целы сосуды, и печати целы,

      Придется только слой веков отмыть.

      Изделье древних, видно, не сумели

      Косматые стихии повредить.

      Но каково оно, вино столетий?

      Нет, видно, в мире краше ничего.

      Наверное, забудешь все на свете,

      Коль в добрый час отведаешь его.

      Но что это? Скривившиеся лица.

      Прокисло? Не годится никуда?

      Совсем другое: в амфорах томится

      Не уксус, и не брага, а вода!..

      Над сизой зыбью день стоял высокий,

      Под волнами просвечивало дно.

      …Вино, как человек, имеет сроки:

      Иссякла жизнь – и умерло вино.

      Быть гением

      Быть гением – какие, видно, муки!

      Стать с мировыми безднами на ты.

      Ловить в себе миров далеких звуки…

      К тебе толпа протягивает руки,

      И вовсе не всегда они чисты.

      Ты тоже человек, тебе не сладко

      Под любопытством жадным пребывать.

      И поглощает жизнь твою тетрадка,

      И растворяет слово без остатка

      Все, что желал ты с радостью обнять.

      Но, звания высокого достоин,

      Ты не скрываешь своего лица.

      И снова в жизнь идешь, как в битву воин,

      Чтоб тайный долг исполнить до конца.

      Порой в пути застынешь на мгновенье,

      Пот вытрешь и оглянешься окрест.

      И вновь спешишь, векам на удивленье,

      Таща на гору неподъемный крест.

      Конь пророка

      Не говори, что это конь, —

      Скажи, что это сын.

      Мой сын, мой порох, мой огонь

      И свет моих седин.

      Быстрее бури он бежит,

      Опережая