Три женских страха. Марина Крамер

пахло, и этот запах почему-то внушал мне страх. В памяти сохранился другой запах – хвойный, лесной. Спокойствие. Сейчас же от него пахло злобой и жестокостью.

      Отец осторожно гладил меня по голове, целовал в макушку и что-то бормотал:

      – Ну, все, Кнопка, я вернулся. Теперь все будет хорошо.

      Вечером мы впервые оказались за столом всей семьей. Ради такого случая тетя Сара разрешила мне нарушить постельный режим. Я во все глаза смотрела на папу. Он переоделся в новые треники и майку. Он оглядел сидевших по обе стороны от него Семена и Славу, хмыкнул и проговорил:

      – Хороши-и-и!

      Это относилось к расквашенным губам и скулам братьев – они и в самом деле выглядели ужасно.

      – Больше никаких драк, понятно? Занимайтесь своими делами, у вас их предостаточно. А с тобой, – отец повернулся к Семену, и тот сжался на стуле под его взглядом, – будем разговаривать чуть позже. Отдохну, отлежусь – и в подробностях.

      Мне было странно и страшно слышать это. Отец, которого мы так долго ждали, говорил нечто ужасное, что заставляло Семена бояться.

      – А с тобой, Кнопка, мы придумаем, чем свободное время занять, – подмигнул папа мне, и я улыбнулась.

      В отличие от мамы, папа, похоже, меня любил.

      Он не выходил из своей комнаты два дня, зато к нему постоянно приезжали какие-то люди, и тетя Сара не успевала открывать и закрывать дверь. Кто эти люди – тетка не знала, а если и знала, то говорить не собиралась. Зато сам отец через два дня явился ко мне в комнату совершенно непохожим на то, каким я его увидела. Одетый в красивый костюм, гладко выбрит, от него теперь пахло так, как раньше, – одеколоном с хвойным ароматом. И это был мой папа – такой, каким я его запомнила, хоть и была совсем маленькой.

      – Ну, как? – с улыбкой спросил он.

      – Красиво, – искренне ответила я, с восхищением глядя на преобразившегося отца.

      – Ну и отлично. Сейчас по делам съезжу – и буду с тобой. Хочешь, книжек куплю в магазине, почитаем? Или игру какую-нибудь?

      – Не знаю…

      – Хорошо, разберемся, – снова улыбнулся отец и вышел.

      Я услышала, как он зовет Семена, как тот откликается из своей комнаты, потом шаги по квартире – и все стихло. Я какое-то время почитала книгу, потом выпила бульон с пирожком, принесенный тетей Сарой, и задремала.

      Назавтра за столом я увидела совершенно другого Семена. Он был бледен, глаза красные, руки подрагивают. Он невпопад отвечал на вопросы тети Сары, а отец невозмутимо пил крепкий чай и то и дело подмигивал мне. Слава с Семеном ушли – один в школу, другой в институт, тетя Сара принялась убирать посуду, а отец бережно поднял меня на руки и понес в мою комнату.

      – Фима, ты едешь куда-то? – спросила тетка, не отрываясь от посуды.

      – Нет. Сегодня я дома, с Сашкой.

      Я крепко обняла его за шею и прошептала на ухо:

      – Я тебя люблю.

      – И я люблю тебя, Кнопка.

      Мы весь день провели в моей комнате, играли, читали, потом обедали – тетя Сара принесла нам обед прямо туда. Мое сердце от счастья