Аутодафе. Алексей Пехов

как оказалось, понимал всеобщий язык, заизвивался и завыл, чем повеселил боздухана.

      – Не пугай ребенка.

      – Но и отвязывать мы его не будем. Нехорошо лезть в чужие игры, страж.

      Людей на улице оказалось не так уж и много. В основном женщины и подростки. Их одежда была из грубой ткани, зато украшения золотые, добытые во время набегов. Волосы распущены и давно не мыты, и у всех взрослых под левым глазом красовалась татуировка в виде солнца. Они смотрели на нас, и я не сказал бы, что лица были благожелательны. С них не сходило злобное, настороженное выражение.

      – Ты, главное, сохраняй спокойствие, – предупредил меня Зивий, словно нервничал я, а не он.

      Жители деревни оставляли свои дела и шли за нами, прихватив топоры, ножи, мечи и копья. В итоге у нас за спиной собралась мрачная, угрожающая толпа.

      – Они всегда так тебя приветствуют? – спросил я краем рта.

      – Обычно нет. Но тогда со мной не было тебя. А вот и главные.

      Трое воинов – могучие мужики с бычьими шеями, светлыми волосами, заплетенными в косы, густыми бородами и свирепыми, серыми глазами – шли нам навстречу, облаченные в кожу и медвежьи шкуры. У каждого на поясе висел метательный топорик, за спиной – большой круглый щит и широкий клинок. Могу сказать, что если этих ребят обрядить в приличные мундиры, выдать палаши и аркебузы, то их с руками и ногами сцапают военные вербовщики любого королевства или княжества. Такие дуболомы всегда высоко ценятся на полях сражений. За ними очень удобно прятаться от пуль и арбалетных болтов.

      – Тот, что с краю, – младший сын вождя. Будь с ним повежливее.

      – А где сам вождь?

      – Ты чем слушаешь? Задницей? Я же сказал, что почти все мужчины отправились в набег, – прошипел он.

      Сын вождя оказался самым здоровым, самым свирепым и самым уродливым из этой тройки. Судя по маленьким, быстрым глазкам и манере держаться, он был не так уж туп. Для своего роста и веса, разумеется.

      – Приветствую тебя, Завусс, несущий дар жизни, – обратился он к Зивию на всеобщем, с ужасным акцентом. – Зачем привел чужую в наш дом? Ей тут не место.

      – Приветствую тебя, Киорр, сын Варотта. Твои глаза подводят тебя. Это мой… друг. И он мужчина.

      – Мужчина? – глумливо скривился спутник Киорра. – У него нет оружия, только смешная иголка вместо меча. С такими ходят лишь женщины. Ни один воин не опозорит свою честь и не выйдет из дома без боевого топора или копья.

      Зивий многозначительно посмотрел на меня, явно говоря, какой я кретин, раз отказался всю дорогу волочь на себе тяжеленный меч, ржавеющий в кладовке Гуэрво. Лично я был не удивлен этой реакцией, потому как сталкивался с подобным отношением на самом востоке Золяна, где у местных было такое же помешательство на оружии, как и здесь.

      – Мне достаточно моей смешной иголки, чтобы доказать, кто из нас больший мужчина, громила, – сказал я.

      Зивия едва удар не хватил, а рожа викта разом перекосилась, и он решительно шагнул ко мне.

      – Да ну, девчонка?! – грозно сказал тот, что стоял рядом с сыном