Ничего святого. Борис Акунин

обшарить. Тебе это будет интересно.

      Воюя с душевной слабостью, поручик нарочно сказал это как можно грубее.

      Проклятый день! Два лучших сотрудника! Но поминать их будем после. Сейчас нужно озаботиться, чтобы гибель Сливы и Колбасникова была не напрасной.

      – Нашли? – спросил он у Лапченко.

      – Никак нет, ваше благородие. В сумочке одни бабьи глупости. Сейчас тело догляжу. Подвинься, Печкин.

      – Коляску осмотреть! – крикнул Алексей наверх, «борзым». – Что искать, знаете!

      Женщина очнулась, зашипела на агентов, которые бесцеремонно ощупывали ее сверху донизу:

      – Уберите лапы, хамы! Обыскивать женщину должна женщина!

      Не обращая на нее внимания, Лапченко покачал головой: кода не было.

      Через полминуты от перевернутой коляски доложил Грайворона:

      – Нету!

      Ладно, переходим к пальпированию.

      Пуча глаза в имитации бешенства (сильно прикидываться не пришлось), Романов замахнулся на шпионку рукояткой револьвера:

      – Где коды? Отвечай, мразь!

      Та не сжалась, не отпрянула, а напротив, распрямила плечи и выставила вперед подбородок.

      – Не смейте мне тыкать! Я не проститутка, я германская разведчица!

      С характером дамочка.

      – Гадюка! – всхлипнул Алексей. – Я тебя за Мишу Колбасникова…

      Снова замахнулся, но не ударил – вроде как рука задрожала.

      «Гулящая», видя такую чувствительность, осмелела еще больше:

      – Вы офицер. Вы не ударите даму.

      И тут, когда она слегка расслабилась, Романов ей вмазал – прямо по упрямому подбородку, ручкой «кольта», наотмашь. Женщина завизжала, забилась, выплевывая зубы и сгустки крови.

      Пронзительно вскрикнул и отшатнулся Печкин.

      – Ошибка номер один, – сказал поручик с ледяным спокойствием, будто только что не истерил. Навел дуло на бородача, который, насупясь, наблюдал, как допрашивают напарницу. – Теперь тебя спрашиваю. Где коды? Не скажешь – бить не буду. Просто убью.

      Ну, «кучер» был крепкий орешек, об такой зубы сломаешь. По кошачьей иерархии – тигрище первого разряда. Вероятно, непосредственный шеф размалеванной бабы.

      – Так-таки убьете? – усмехнулся он. – Арестованного шпиона? От которого может быть ход к резиденту? Ой, не верю.

      Что-то в этом роде Алексей и рассчитывал услышать. Приставил дуло бородачу ко лбу. Пару секунд подождал. Тот, молодец, не отодвинулся, не сморгнул. Даже подмигнул, нагло.

      От выстрела сорок пятого калибра у шпиона снесло весь верх черепа. Стоявший сбоку Кузин вытер лицо, забрызганное мозгом и кровью, да только носом шмыгнул. Зато шпионка и новенький оба заорали, один пронзительней другого.

      Некоторое время Романов стоял, глядя на мертвое тело, и прислушивался к себе. Не дрогнет ли внутри что-нибудь? Хоть бы что. Только секундомер работал: нужно было, чтобы баба из первого шока вышла, а в ступор впасть не успела, не то потом из нее черта с два что выжмешь.

      Каких-нибудь полгода назад Алеша ни за