Итальянский секретарь. Калеб Карр

средних размеров была битком набита зернистым взрывчатым веществом, заткнута и утрамбована чем-то подозрительно похожим на пироксилин, или «бумажный порох», используемый в современной артиллерии для пыжей. Крышка, плотно прикрученная проволокой, была продырявлена посередине, из дырки торчал самодельный запальный шнур.

      Холмс издал краткий звук, который даже для него был довольно жалким подобием смеха.

      – Жестянка из-под табаку! – воскликнул он, а затем повернулся ко мне: – Бомба в жестянке из-под табаку! Вдвойне смешно, а, Ватсон?

      – Совсем не смешно, Холмс! – крикнул я, борясь с желанием схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть. – Шнур горит!

      Глава 4

      Из тумана

      Холмс почти небрежно пожал плечами и приблизился к смертоносному устройству.

      – Знаете, Ватсон, он, конечно, горит, но этим шотландским националистам есть чему поучиться у своих ирландских кузенов…

      Нагнувшись – мне этот жест показался самоубийственно храбрым, – Холмс попросту выдернул шнур из жестянки, бросил на пол и растоптал. Я стоял будто громом пораженный, а Холмс поглядел на меня и разочарованно поморщился:

      – Ватсон, только не говорите мне, что вы не узнали запах медленно горящего черного пороха.

      Мне вдруг стало стыдно:

      – Ну… да. Теперь, когда вы об этом упомянули…

      – У нас было по меньшей мере десять или пятнадцать секунд, чтобы решить эту проблему.

      Я вновь спрятал свой уставной револьвер, глядя на Холмса, – у меня в душе боролись восхищение и гнев.

      – Простите, Холмс, я, наверное, от чрезмерной тревоги потерял голову, но…

      – Пустяки, старина, – быстро ответил Холмс, протягивая мне руку. – В конце концов, неизвестно, как я бы вел себя на вашем месте, на северо-западной границе, при виде атакующих афганцев с мультуками[9].

      То были благородные слова; но, прежде чем я успел достойно ответить, мы услышали быстрые шаги – они снова приближались по гравию железнодорожной насыпи; видимо, это шли наши сопровождающие. Холмс сильно сжал мне руку, спрятал в карман смертоносную жестянку и пробормотал:

      – Думаю, Ватсон, нам лучше не рассказывать подробно о том, что мы видели, – эти люди явно что-то знают о нашей миссии и о своей собственной, но не говорят; с какой стати нам быть великодушнее?

      Я кивнул, и тут в опустевшей раме окна показалось другое лицо – добродушного морского офицера.

      – Ага! – воскликнул он. – Значит, он и здесь побывал!

      – Кто-то был, несомненно, – торопливо солгал я. – Только мы не успели его разглядеть – он разбил стекло, но больше ничего не успел сделать, и тут же явились вы.

      Молодой офицер кивнул, держа револьвер наготове.

      – Повезло, – ухмыльнулся он, вновь обретя всю свою любезность. Потом, кажется, учуял что-то. – Скажите-ка, чем это пахнет? – спросил он, испытующе глядя на нас.

      – Боюсь, это я виноват, – ответил Холмс, видя, что я

9

Мультук – кремневое (иногда даже фитильное) ружье с очень длинным стволом крупного калибра. Во времена Холмса и Ватсона было на вооружении афганской армии. Именно из мультука Ватсона ранили в плечо в Афганистане.