Отпусти кого любишь (сборник). Иосиф Гольман

Женькиных внутренностей.

      Грекова в ту сторону старалась не смотреть: становилось еще страшнее, и все равно ничего не понятно.

      Потом они снова шли по коридорам – Женька дорогу так и не запомнила, – после чего вновь оказались в первом кабинете. Здесь, наверное, было постоянное место работы Евгения Александровича: компьютер стоял включенный, а за стеклом шкафчика виднелись электрический чайник и нехитрые припасы для быстрого перекуса.

      – Кофе будете? – спросил Евгений Александрович.

      – Не откажусь, – сказала Грекова. Безумная ее надежда на то, что столичные врачи скажут ей о грубой ошибке провинциальных коллег и сочтут ее, Женьку, здоровой, потихоньку улетучивалась. Чудес не происходило даже в такой нестандартно красивой больнице.

      Доктор налил кипяток в две чашки, сыпанул туда по полной ложке растворимого кофе и по два куска сахару.

      – Ну, давайте подкрепимся, – предложил он и отхлебнул первым.

      – Может, скажете, что меня ждет? – не притрагиваясь к чашке, спросила Женька.

      – Сложный вопрос, – сощурился доктор. – Сделаем анализы, посмотрим другие органы.

      – В печени – метастаз?

      – Не знаю. – Евгений Александрович тоже поставил кружку. – Честно, не знаю.

      – Знаете, – печально сказала Женька. – А мне надо знать. У меня мальчик двенадцати лет с гемофилией. И девочке два с половиной. А мужа нет.

      – Вы в разводе? – уточнил доктор.

      – В разводе я с отцом мальчика, – горько улыбнулась Грекова. – Так что он, наверное, пристроен. А с Машкой, если завтра умру, что станет?

      – Завтра не умрете, – жестко сказал Евгений Александрович. Теперь он нисколько не походил на студента.

      – А… когда? Я должна знать! – взмолилась Женька. – Мне же с детьми определяться надо!

      – Не знаю я, понимаете? – теперь уже взмолился доктор. – Не знаю! В печени, возможно, метастаз. Тогда это четвертая стадия. Но не исключено, что это солитарный метастаз, больше ведь пока ничего не нашли, и лимфоузлы вроде не заинтересованы.

      – Какой метастаз? – выдернула страшное слово Грекова, напрочь пропустив про незаинтересованные лимфоузлы.

      – Солитарный. Одиночный то есть, – объяснил доктор. – И вообще нужно смотреть, что за клетки. Если не слишком злые, то можно держаться довольно долго. – Он так и сказал про клетки: «Если не слишком злые». Как про людей.

      – А вылечиться можно?

      – Не знаю. Но случаи с длительным выживанием были.

      – Какие? – Грековой очень хотелось услышать хоть что-то успокоительное. И она услышала хорошую историю. Как раз про девушку Наташу со злой саркомой и метастазами, которая давно должна была умереть, а вместо этого успешно вышла замуж и родила чудесного сына. Кстати, и рожать ей было нельзя по всем показаниям.

      – Это такая болезнь, ход которой не всегда предскажешь, – внушал ей доктор. – Слишком много вариантов.

      – А можете назвать лучший и худший? – спросила, замерев сердцем, Женька. – Мне же очень важно