Кубок лунника. Анна Клименко

что Нэйд тщательно скрывает волнение. Как странно – он ничуть не удивился, когда узнал о ее принадлежности к ведьмам, и взволновался, едва услыхав про Блюменс.

      – Я не говорил, что это плохо, – натянуто улыбнулся он, дергая пуговицу на жилете, – просто… совпадение.

      – А-а, – Малика даже обрадовалась, – вы тоже?.. едете туда?

      Нэйд поспешно отвернулся к окну.

      – Почти. Мне нужно сойти не доезжая. Но я много раз бывал там, можно сказать – мое любимое местечко во всей Этернии.

      Малика промолчала. Снова проснулась птица-тревога, простирая крылья до самого горизонта. Но теперь… Ведьме вдруг померещилось, что тень нависла над головой Нэйда. Опасность, мутная, внезапная…

      – Будьте осторожны, когда прибудете на место, – пробормотала она.

      Нэйд взглянул на нее исподлобья.

      – Вы что-то увидели? Что?

      – Я не могу прорицать, – просто ответила Малика, – но мне показалось… Мне стало как-то тревожно за вас.

      Он кивнул и вновь отвернулся. Затем, помолчав, спросил веселым и непринужденным тоном.

      – Малика, раз уж вы проговорились, я бы очень хотел послушать про отдел расследования забытых преступлений.

      – Не думаю, что вам, почти честному этернийцу , это будет интересно.

      Получилось грубо. Малика и сама не ожидала, что так разозлится. Но каждый раз, когда ее начинали сочувственно расспрашивать про ведьмину жизнь, она ощущала себя уродцем на ярмарке. А это, простите, уже неприятно. Совсем, даже немного больно – когда вот такие сердобольные и любопытные жалельщики подглядывают в замочную скважину твоей жизни.

      – Еще как интересно, – он улыбнулся и вдруг осторожно взял ее за руку, – поверьте… Это будет самой увлекательной ночью в моей жизни.

      – Неужели прочие так скучны? – ведьма высвободила руку. Ну зачем лишний раз напоминать ей о том, что никто не захочет связать свою судьбу с ведьмой?

      Нэйд пожал плечами.

      – У меня небольшое поместье к югу от Пражена, садовник, кухарка и экономка. Каждый день похож на предыдущий, и каждая ночь в точности повторяет ту, что была до этого. По ночам, моя дорогая Малика, я сплю. Так сжальтесь надо мной, развейте скуку!

      – Только потом не говорите, что я не дала вам отдохнуть, – буркнула ведьма.

      Она начинала чувствовать расположение к Нэйду, и это было очень плохо: тем острее потом кольнет одиночество… Когда приятный попутчик сойдет на своей станции.

* * *

      Вся беда в том, что Малика даже не знала, что рассказать об упомянутом отделе. Не потому, что давала обет молчания, вовсе нет: работа отдела была столь проста, что и скрывать что-либо не имело смысла. Предмет сомнения заключался в том, что весь смысл существования отдела можно было изложить в двух рукописных строках. А что можно выудить из них любопытного? Да ничего.

      – Вы, вероятно знаете, что Этерния знавала далеко не лучшие времена, – осторожно начала она.

      Губы Нэйда дрогнули в ироничной усмешке.

      – Еще бы, госпожа Малика, еще бы! Немало ценного леса извели на костры, об этом теперь любят говорить в университетах. А когда жгли,