Кубок лунника. Анна Клименко

господин Лакхейм… Троечку вам поставлю. Устраивает?

      Парень даже побледнел от праведного негодования.

      – Это еще почему?!!

      И тут уже смутилась Малика. Ей, конечно, не привыкать – и все равно, неприятно, когда студенты начинают выпрашивать «четверки» и «пятерки». Как будто в этом была ее, Малики, вина… В том, что оболтус не выучил порядок проведения ритуала изгнания призрака.

      – Тогда приходите, сударь мой, осенью, – холодно ответила она, стараясь не глядеть в наглые глаза юноши с вычурным именем Эмиарат.

      В ответ началось ворчание и бормотание.

      – Я не могу… осенью… меня родители из дому выгонят… госпожа Вейн, войдите в положение…

      – Тогда троечку, – подмигнула Малика, – и ни баллом больше.

      – Малова-ато, – протянул господин Лакхейм.

      Переговоры явно зашли в тупик, и при этом каждая из сторон не считала нужным уступить.

      Малика побарабанила пальцами по столу, мимоходом подумала – какое хорошее, теплое дерево, и как приятно просто прикасаться к нему рукой. Всяко приятнее, чем к одному из призраков, наводнивших Этернию после пика эпидемии…

      «Ох-хо-хох, ну когда же ты угомонишься?» – она с досадой смотрела на студента, – «Йоргг, ну хоть бы кто-нибудь пришел!»

      Малика стрельнула глазами в сторону двери, упрямо повторила:

      – Или «троечку» или приходи осенью.

      – Не надо! – в который раз захныкалажертва магической науки, – где же справедливость?

      – Если будешь ждать справедливости от жизни, так и помрешь раньше срока, – назидательно процедила Малика.

      Она все-таки продолжала поглядывать на дверь, как будто… Дремлющая доселе интуиция проснулась и нашептывала – мол, что-то сейчас произойдет.

      И потому ведьмапочти не удивилась, когда в кабинет ворвался посыльный Академии, кривоногий карлик в форме ярко-зеленого цвета. За глаза его так и звали – «Лягух».

      Сам посыльный, разумеется, знал о том, как его величают, и поначалу обижался, анеисправимая сплетница Элти Брунн по секрету рассказывала всем о том, посыльный давно и безнадежно влюблен в чувствительную леди Витшеп с факультета воздушной стихии, и именно поэтому нет-нет, да видны в его карих глазах слезы.

      Потом все как-то сошло на нет. Лягух так и остался Лягухом, треволнения улеглись, и жизнь покатилась дальше по наезженной колее.

      – Госпожа Вейн, госпожа Вейн! О, вы здесь? Хвала Эо! А я-то вас обыскался!

      Разглаживая одной рукой короткие усики, другой Лягух уже тянул Малике письмо.

      – Пришло вместе с академической почтой. Прошу заметить, здесь даже имени вашего нет. Помечено – «Для изгоняющей призраков». Ну, а так как вы у нас одна-единственная…

      Малика осторожно приняла послание. И – вот ведь странно! Стоило коснуться теплой и гладкой бумаги, как под левой лопаткой что-то нехорошо кольнуло.

      – Спасибо, – растерянно сказала Малика, – я все равно ухожу домой, почитаю…

      – А как же я? – возмущенно пискнул