Кубок лунника. Анна Клименко

башни и поспешила вслед за графом, который нес ее багаж.

      «А как же там внутри?»

      Когда Малика проходила сквозь распахнутые створки дверей, те дрогнули угрожающе, но граф снова что-то сказал – и ведьма беспрепятственно вошла в главный холл.

      Вошла – и ахнула.

      Все: стены, пол, потолок оказались черными, словно вулканическое стекло, даже блестели точно также.Здесь почти не было разницы между стенами и потолком, все углы оказались сглаженными, пол перетекал в стены, а те, в свою очередь, в потолок. И трудно было найти хотя бы дюйм, лишенный драгоценных перламутровых инкрустаций, которые мягко переливались в аспидной мякоти стен.

      – Всеблагий Эо, – потрясенно выдохнула Малика, – так вот как оно выглядит…

      В самом конце огромного холла стояли большой стол и тяжелые стулья. Наверное, их граф приказал поставить сюда только чтобы придать залу хотя бы подобие жилого, Малика сомневалась, что кто-то здесь обедает. Ни намека на камин. А дальше – пологая лестница, спиралью уводящая на следующий уровень.

      Ведьма, шагая за лунником, внимательно разглядывала стены. Светлые пятнышки инкрустаций постепенно сливались в огромные картины жития Всеблагого. Особенно вон та, где он брошен на растерзание озверевшей толпе… А сюжет вон той какой-то странный. Огонь, охвативший красивое здание…

      – Граф, – Малика догнала хозяина замка, – а не просветите ли вы меня насчет картин?

      – Отчего бы нет, – он пожал плечами и остановился. До лестницы оставалось с десяток футов.

      – Э-э-э… Простите, это, конечно, не мое дело – но как отнеслись служители Всеблагого к искажению истории его жизни?

      В желтых глазах лунника скользнуло легкое презрение – то ли к Малике, то ли ко всему роду человеческому.

      – Вам это действительно интересно?

      Она кивнула, немного задетая пренебрежительным тоном.

      – Во-первых ни один слуга Эо не был здесь, – тяжело произнес граф, – а во-вторых, с чего вы вообразили, будто живой замок будет украшать свои стены подобной дребеденью? Судьба Всеблагого постигла многих, но только о нем и помнят. Вы не находите, что это… несправедливо ?

      «Хорошо, что его не слышит никто, кроме меня», – успела подумать Малика, – «за такие речи по голове не погладили бы, точно» – и затем граф очень тихо сказал:

      – Живой замок, госпожа Вейн, украшает свои стены воспоминаниями хозяина. Ваше любопытство удовлетворено?

      Не в силах вымолвить ни слова, Малика кивнула.

      – Прошу вас, пройдемте в мой кабинет. Там вы немного отдохнете, я приготовлю кофе, а затем нам придется кое-что обсудить.

      – Вы сами готовите? – не удержалась Малика.

      – До конца Сэлдима я распустил всех слуг, кроме кучера, который живет вне замка.

      – Извините.

      – Не извиняйтесь, – он уже поднимался по лестнице, как всегда, грациозно и легко. Как дикий зверь… как хищник.

      Малика с замиранием сердца ступила на сверкающие ступени, которые казались намазанными глазурью.