Тайна, приносящая смерть. Галина Романова

положено, ну!

      – Доложишь тут, китель с меня снял. Фуражку отобрал, – надул губы Степаныч. – Пить охота, Толик. Сил нет, как пить охота. Аж в голове все пересохло, не то что во рту.

      Пришлось Толику лезть в машину, выуживать из-под сиденья завалившуюся туда еще со среды початую бутылку минералки и отпаивать ее остатками участкового.

      Вроде помогло. Степаныч повеселел, приосанился. Заговорил бодрее:

      – Володька, он неплохой мужик. Добрый, спокойный. К Сашке добрый очень.

      – Сашка у нас кто?

      – Сашка – это Манина дочь. Такая красотка, такая красотка! На покойного мужа Маниного похожа. Маня, она тоже симпатичная... – Степаныч со вздохом покосился на мертвое тело в траве, уточнил с грустью: – Была... Была симпатичная. Но мужик ее покойный очень был пригожим. Ни одна баба не могла перед ним устоять, ну и... И он перед ними тоже. Не пропустил ни одной юбки. Вот Сашка в него.

      – Как это?! – вытаращился Толик. – Тоже ни одной юбки не пропускает? Или штанов?

      – Да нет, тьфу ты, – виновато улыбнулся Степаныч, покосился на мятый край своей клетчатой рубахи и вдруг начал заправлять ее в спортивные штаны, попутно объясняя: – Красавица, говорю, она вся в него. А так она очень серьезная, учится отлично.

      – Степаныч! Степаныч же!!! – взвыл Толик, наблюдая за манипуляциями участкового с болезненной гримасой. – Ну что ты делаешь, скажи на милость?!

      – А что? – тот недоуменно оглянулся.

      – Ты чего рубашку в спортивные портки засунул? Думаешь, лучше сделал? Сейчас следователь приедет, из прокуратуры народ, а ты тут чисто клоун! Хочешь завтра рапорт писать?

      – Не хочу, – испуганно замотал головой Степаныч и потянул рубаху из штанов. – Не хочу, Толик! Кто же знал-то... Сынок у меня приехал... Вот незадача.

      – Так что там с библиотекарем?

      Данила нетерпеливо постучал авторучкой по блокноту. Лично ему было уже плевать, как выглядит участковый. Ему важно теперь было узнать как можно больше. И как можно быстрее уехать из этой странной деревни с занавешенными даже в полдень окнами.

      Не нравилось ему тут, совсем не нравилось.

      – Володька, он очень хороший и спокойный, но...

      – Но что? – поторопил его Данила, когда Степаныч смущенно умолк.

      – Но сильно пьющий.

      – Насколько сильно? По случаю, с получки или каждый день?

      – По случаю... каждый день, – закивал Степаныч.

      И не хотели, да заржали в полный голос с Толиком. Потом уловили скорбный взгляд участкового, направленный на мертвую женщину, и смех оборвали.

      – Так и запишем, ее давний и тайный воздыхатель сильно и постоянно пил. Так?

      – Так. Только он не тайный. О его чувствах вся деревня знала. И Маня сама знала. И Сашка ее тоже.

      – И никак не реагировала? Я про погибшую?

      – А как она реагировать может на алкаша? Мужик ее покойный выпить был не дурак да гулял еще в темную голову. Так он по дому все делал, воду провел в дом, ванну девкам своим установил, туалет, газ опять же. В деревне это редкость. А Володька,