Дети капитана Гранта. Жюль Верн

она не существует.

      На этом основании наш ученый, не стесняясь, давал этим безыменным речкам самые звучные испанские названия и тут же заносил их на свою карту.

      – Что за язык! – повторял Паганель. – Какой он звучный и гармоничный! Он будто вылит из металла! Я уверен, что в нем семьдесят восемь частей меди и двадцать две части олова – как в той бронзе, из которой льют колокола.

      – Делаете вы успехи в испанском языке? – спросил его Гленарван.

      – Конечно! Если бы только не это проклятое произношение!

      И Паганель, не унывая, громогласно боролся с трудностями испанского произношения, что, впрочем, не мешало ему делать и географические наблюдения. В этой-то области он был удивительно силен, и тут уж, конечно, превзойти его никто не мог. Когда Гленарвану случалось обратиться к катапацу с вопросом относительно какой-нибудь особенности данного края, географ всегда опережал проводника. Катапац с великим изумлением смотрел на ученого.

      В этот самый день, около двух часов дня, путь отряда пересекла какая-то дорога. Естественно, Гленарван спросил у катапаца ее название, и, естественно, ему ответил Жак Паганель:

      – Это дорога из Юмбеля в Лос-Анхелес.

      Гленарван посмотрел на катапаца.

      – Совершенно верно, – подтвердил тот, а затем, обращаясь к географу, спросил: – Вы, значит, проезжали в этих краях?

      – Разумеется! – серьезным тоном ответил Паганель.

      – На муле?

      – Нет, в кресле.

      Капатас, очевидно, не понял его, так как, пожав плечами, вернулся на свое обычное место во главе отряда.

      В пять часов вечера сделали привал в неглубоком ущелье, в нескольких милях от города Лаха. Эту ночь путешественники провели у подножия сьерры – первых ступеней Анд.

      Глава двенадцатая

      На высоте двенадцати тысяч футов

      Переход через Чили совершался до сих пор без значительных происшествий. Но теперь должны были возникнуть все те препятствия и опасности, с которыми сопряжено путешествие в горах. Начиналась борьба с суровой природой.

      Прежде чем пуститься в путь, нужно было решить один важный вопрос: какой перевал через Кордильеры выбрать, чтобы не отклониться от намеченного пути. Спросили мнение катапаца.

      – В этой части Кордильер, – ответил тот, – я знаю лишь два перевала, удобных для езды.

      – Вы, без сомнения, имеете в виду перевал Арика, открытый Вальдивия Мендосой? – спросил Паганель.

      – Да.

      – А второй, не правда ли, перевал Вильяррика?

      – Правильно.

      – Но, друг мой, оба эти перевала нам не подходят, потому что один из них лежит далеко к северу, а другой – далеко к югу от нашего пути.

      – А вы можете предложить нам еще какой-нибудь проход? – обратился к географу майор.

      – Могу, – ответил Паганель, – я имею в виду проход Антуко, идущий по склону вулкана под тридцать седьмым градусом тридцатью тремя минутами