Нам выходить на следующей. Маша Трауб

за чай».

      Они пошли домой той же дорогой, по которой бежали неделю назад. Только шли медленно. Катя все время обгоняла мать, останавливалась и ждала. Алла Сергеевна шла медленно – нога ныла.

      Дома на кровати лежал пьяный Андрей Андреевич. Кроватка Коленьки была пуста. Даже одеяло и матрас пропали. Только на буфете появилась фотография – единственная Коленькина фотография. Сделали в фотоателье, когда ему годик исполнился. Катя тогда еще смеялась – на девочку похож – в нарядном чепчике и распашонке.

      – А где Коленка? – спросила Катя.

      – Нет больше Коленьки, – сказала Алла Сергеевна.

      Проснулся отец, стянул ремень, зажал Катю между коленок, задрал платье и начал хлестать ремнем.

      Для Кати все слилось в одном крике – материнском и отцовском. Мама кричала:

      – Оставь ее, отпусти.

      Отец:

      – Ты виновата. Заснула. Недоглядела. Он больной, а ты здоровая. Плохо за ним смотрела.

      Катя плакала, ерзала между отцовскими коленками и кричала:

      – Я не виновата. Мама, скажи ему. Я смотрела. Только один раз заснула. Мамочка, я за ним смотрела. Я не виновата.

      Алла Сергеевна схватила наконец Катю и выволокла ее на улицу. Опять они бежали по той же дороге. К дому дяди Аслана.

      Алла Сергеевна позвонила в дверь. Открыла жена дяди Аслана.

      – Пусть у вас побудет, – попросила Алла Сергеевна, подтолкнула Катю в проход и побежала назад.

      Женщина привела Катю на кухню. Дала чашку с чаем и кусок хлеба. Сказала: «Ешь, пей». Когда Катю положили на диван с Ниной – валетом, – она даже не поверила своему счастью. Подоткнула ноги под бок Нины, та поворчала. Катя заснула счастливым детским сном.

      Через три дня за ней пришла мама.

      – Пойдем домой, доченька.

      – А папа?

      – Не бойся, он больше не будет тебя бить.

      – Обещаешь?

      – Обещаю.

      Катя зашла в комнату – попрощаться с Ниной.

      – Не бойся, к нему мой отец ходил. Поговорить. Если что, ты моему папе скажи. Его все слушаются, – сказала Нина.

      – Хорошо.

      Но отца дома не было – ушел на смену.

      А на следующий день Катя с мамой стояли на вокзале. Ехали в Москву. Домой. Так Кате мама сказала: «Домой едем». На вокзале их провожали дядя Аслан, его жена и Нина. Катя плакала. Жена дяди Аслана дала ей газетные кульки с травками – сушеной липой, ромашкой, чабрецом. Нина подарила свою тряпичную куклу. Дядя Аслан погладил по голове.

      Они сели в поезд. Катя прижималась лицом к грязному стеклу и махала рукой.

      – Катя, запомни дядю Аслана. Хорошо? – сказала Алла Сергеевна.

      – Зачем?

      – Это твой отец. Твой настоящий отец.

      – А Нина – моя старшая сестра?

      – Получается, что так.

      – А жена дяди Аслана – тетя?

      – Тетя.

      – А почему мы не можем жить с ними?

      – Потому что так нельзя.

      – Почему нельзя?

      – Потому что нельзя. Вырастешь – поймешь.

      – А мы к ним приедем?

      – Не