Где живет моя любовь. Чарльз Мартин

легкие живительным и чистым воздухом. Опустившись на колени, я держал Мэгги за руку и уже больше не сдерживал ни слез, ни крупной дрожи, сотрясавшей все мое тело. Честно говоря, я плакал как ребенок. И Мэгги тоже. Довольно долгое время ни один из нас был не в силах произнести ни слова. Да и что я мог сказать? С чего начать?..

      Наш беззвучный разговор длился и длился. Наконец Мэгги хрипло прошептала:

      – Я… очень скучала…

      Мне потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с голосом и ответить:

      – Я тоже.

      Она сглотнула и наклонила голову.

      – Сколько?..

      Она не договорила, но я отлично ее понял. Однако знал, что должен быть осторожен, и травмировать Мэгги лишний раз, обрушив на нее точные цифры, мне не хотелось. Пожав плечами, я прочистил горло.

      – Пару месяцев.

      Она слабо похлопала ладонью по простыне, покачала головой, и я увидел сползающие по ее щекам слезинки.

      – Когда ты был рядом, я всегда чувствовала… Каждый раз. И я очень хотела проснуться, но…

      Мэгги провела кончиками пальцев по шраму у меня на руке. В ее глазах промелькнуло удивление, и она попыталась снова заговорить, но я ее остановил.

      – Т-ш-ш… – Я приложил палец к ее губам, и она потянулась ко мне, но прежде чем обнять ее, прежде чем позволить ей обнять меня, я должен был ей сказать… Она имела право знать.

      – Мэгги, милая… Он не… Я имею в виду…

      Она кивнула.

      – Я знаю. – Уголки ее глаз чуть заметно опустились, на лбу показалась легкая морщинка. – Где?..

      Движением головы я показал на окно палаты – примерно туда, где стояла наша ферма.

      – Там. У реки. – Я прикусил губу, пытаясь предвидеть ее реакцию. – Эймос и я… Мы…

      Она снова потянулась ко мне, и на этот раз я обнял ее, а она – меня. Ее дыхание коснулось моей кожи, глаза пристально вглядывались в мое лицо. По ее сосредоточенному выражению я понял, что мозг Мэгги напряженно работает, пытаясь подобрать подходящие слова. Наконец она сказала:

      – Ты меня простишь?

      Я покачал головой.

      – Мегс… ты сама знаешь. Ты ни в чем не виновата.

      Она опустила ладонь мне на затылок, прижала мою голову к своей, и я понял, что нет больше Мэгги и нет Дилана, а есть «мы».

      Спустя две недели мне сказали, что я могу забрать Мэгги домой. Слух об этом распространился довольно быстро, поэтому, когда мы уезжали, больничные коридоры заполнились персоналом (пришли даже те, кто не был в этот день на дежурстве), который прощался с нами и желал нам всего самого лучшего. Судя по лицам этих славных людей, все они искренне радовались тому, что Мэгги покидает больницу и возвращается домой!

      Свой грузовичок я припарковал перед входом в больницу. Выгрузив из кузова кресло-каталку, я поднялся с ним в палату. Впервые с того момента, когда Мэгги очнулась, я был не в кроссовках. Взглянув на мои ноги, она заметила вскользь:

      – Красивые у тебя сапоги.

      От нее и раньше мало что ускользало, но сейчас