Где живет моя любовь. Чарльз Мартин

последовать ему я не мог.

      – Прошу прощения, сэр, – сказал я, – но я просто не представляю, как я вернусь домой и скажу Мэгги, что забрал заявление. Если воспользоваться футбольной терминологией, я могу оказаться в положении игрока, который находится в самом низу «схватки».

      Мистер Сойер протянул мне руку.

      – Я прекрасно понимаю вас, Дилан. Что ж… мы с вами свяжемся.

      Он повернулся, чтобы уйти, и я поспешил задать еще один вопрос.

      – Не могли бы вы сказать, когда… когда это будет?

      Остановившись в дверях своего кабинета, мистер Сойер некоторое время перебирал желтые стикеры, каждый из которых означал пропущенный телефонный звонок. Выбрав несколько штук, он зажал их в пальцах и снова посмотрел на меня.

      – Комиссия еще не приняла решение, но когда это будет сделано, вы получите официальное письмо.

      Я очень сомневался, что такой ответ удовлетворит Мэгги. Отступать мне было некуда, и, шагнув вперед, я почти прошептал:

      – Ну хотя бы приблизительно… Сколько нам ждать – две недели или два месяца? Сколько?!

      Он взялся за ручку двери.

      – Несколько месяцев, Дилан.

      С этими словами мистер Сойер вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, а я повернулся к выходу из приемной. Откровенно говоря, мне было не до правил вежливости, однако я все же нашел в себе силы кивнуть секретарше.

      – До свидания, мэм.

      Обернувшись через плечо, она шепнула с явным сочувствием в голосе:

      – Иногда на это уходит год или больше.

      В ответ я только вздохнул и вышел на улицу. Я еще не вполне освоился с брелком, поэтому вместо того, чтобы отпереть замки, случайно включил тревожную сигнализацию. «Хонда» загудела, заморгала фарами, всполошив, должно быть, весь квартал. Этот шум привлек и внимание мистера Сойера, обеспокоенное лицо которого показалось в одном из окон. Что ж, по крайней мере, теперь он точно знает, что наш минивэн оборудован всем, чем полагается.

      Домой я вернулся уже после обеда. Мэгги сидела на крыльце, зажав между коленями миску с фасолью. Волосы она зачесала наверх и подвязала косынкой. Рядом с моей женой сама Скарлетт О’Хара смотрелась бы жалкой замарашкой.

      Увидев меня за рулем минивэна, Мэгги вскочила со ступенек.

      – С твоим грузовиком что-нибудь случилось?

      Я открыл дверцу и, не выключая двигатель, выбрался наружу.

      – Нет, насколько я знаю.

      Мэгги уперла руки в бока. На лбу ее появилась тонкая морщина, а губы непроизвольно сжались. Меньше чем за секунду ее настроение изменилось: только что она была спокойна, но сейчас в воздухе ощутимо запахло скандалом.

      – Ты что, продал свой грузовик? – почти прокричала она.

      Я попятился. Подобного поворота я не ожидал.

      – Да, дорогая, – пробормотал я. – Ведь в Центре усыновления потребовали, чтобы у нас была нормальная машина, поэтому я…

      Мэгги нехорошо сощурилась.

      – Забудь о них! Я же знаю, как нравился тебе этот грузовик!

      – Да,