Я хотел убить небо. Автобиография Кабачка. Жиль Пари

со мной в участок, позвоним оттуда судье.

      – Судья – это месье, который стучит молотком и отправляет преступников в тюрьму?

      – Ты не преступник, малыш, ты слишком маленький для того, чтобы тебя отправили в тюрьму. Судья отправит тебя в дом, где живут такие же дети, как ты.

      – А мама тоже туда приедет?

      Реймон почесал затылок и сказал:

      – Твоя мама навсегда останется в твоём сердце и твоей памяти, но здесь её больше нет.

      – А где она? Уехала в город?

      – Нет, малыш, она на небе, с ангелами.

      – Нет, – сказал я. – Не с ангелами, а с папой.

* * *

      Когда мы вошли в участок, какой-то полицейский сказал: «Что, Реймон, нашёл себе напарника?», и тогда Реймон посмотрел на полицейского, а тот посмотрел на свои ботинки.

      Я уселся у Реймона в кабинете, и второй полицейский больше не смеялся, а вместо этого принёс мне горячий шоколад в пластиковом стакане, и побыл со мной, пока Реймон разговаривал по телефону в соседнем кабинете, и спросил у меня, что я натворил, чтобы попасть сюда, и я сказал, что промахнулся, когда стрелял из револьвера в небо, а вот с мамой всё получилось как раз наоборот, и полицейский разинул рот от удивления и так и сидел, пока не вернулся Реймон.

      – Дюгомье, рот закрой, а то муха залетит, – сказал Реймон полицейскому. – Лучше сходи принеси мне кофе.

      А потом он повернулся ко мне:

      – Ну вот, малыш, я поговорил с судьёй и сейчас отвезу тебя в приют рядом с Фонтенбло, там есть для тебя место, а с судьёй ты увидишься позже.

      – Что такое приют?

      – Большой дом, там целый воз детей и воспитателей, которые будут о тебе заботиться.

      – Кто такие питатели?

      – Питатели? – растерянно переспросил он.

      – Ты сказал: «Там воз детей и воз питателей».

      – Воспитатели. Это такие люди, которые занимаются образованием детей.

      – А эти питатели бьют по заднице?

      – Нет, и никогда не кричат – если, конечно, ты не выведешь их из себя, но ты не похож на несносного ребёнка, малыш.

      У меня в горле опять стало щекотно, но я проглотил слёзы.

      Я сидел на стуле и болтал ногами, а в руках у меня был пластмассовый стаканчик, ещё горячий, и мне нравилось чувствовать пальцами его тепло и слушать голос этого великана, который сидел передо мной верхом на стуле.

      Он не очень хорошо побрился, у него было много волосков на шее и ещё немного торчало из ушей. У него вспотели лоб и подмышки, верхняя губа тоже была мокрая, некоторые капельки пота с губы он глотал и сам этого не замечал.

      – А ты останешься со мной в большом доме? – тихо спросил я.

      – Нет, Икар, я не могу.

      – И когда мы туда поедем?

      – Прямо сейчас, – ответил Реймон и встал со стула.

      Он позвал Дюгомье, который давно смотрел на нас из соседнего кабинета…

      – Займись делом Мерлена, я буду к вечеру.

      Дюгомье спросил, может, я хочу ещё шоколада, и я сказал: «Да, хочу», но Реймон сказал: «Не время», и тогда я заплакал,