Тайна псалтыри. Анатолий Леонов

Тишина. Только давящий звон в ушах и негромкое шуршание со всех сторон, от которого у парня все похолодело внутри. От страха хотелось плакать, бежать сломя голову прочь из этого места. Но бежать было некуда. Оставалось надеяться на тех, кто остался наверху.

      – Батюшка! Данила! Вытащите меня отсюда!

      Словно вняв его мольбам, сверху послышались приглушенные толстыми стенами голоса, раздался шум падающей осыпи, и в лицо ударил яркий солнечный лучик.

      – Сынок, это ты? – послышался сверху взволнованный голос князя.

      – Я, батюшка!

      – Цел?

      – Цел, только ногу крепко ушиб. Кажется, кровь течет.

      – Сиди, не двигайся, – приказал отец. – Мы тебя вытащим. Ты главное не шевелись, а то не ровен час еще чего обвалится. Тут все давно истлело в труху, одно гнилье кругом. Подожди немного, мы скоро.

      Видимо, отец отошел. Голос его стал глуше. Слышно было, как он распекает и подгоняет работников, расчищавших завал. Успокоенный, немного пришедший в себя Петька поудобней устроился на куче битого кирпича и достал из кожаной калиты, висящей на поясе, голландский шпанхан[14], обменянный по случаю на старый татарский саадак[15] у Афоньки, сына воеводы Терентия Забелы. У мушкетного замка был обломан курковый винт, но этот недостаток не мешал ему исправно работать. Ударяя кремнем об огниво, Петька высек яркий сноп искр, разлетевшихся, как потешные огни, в ночном небе, на мгновенье осветив мрачные стены подземного каземата. Сколь ни скоротечна была вспышка света, но мальчик успел заметить, что сидел он на небольшой куче каменного крошева и строительного мусора, осыпавшегося то ли со стены, то ли с большой колонны, подпиравшей свод подземелья. Еще и еще раз высекая искры из кремневого замка, он смог рассмотреть каменную нишу и человеческий скелет, прикованный к стене ржавой цепью. Покрытый пылью череп, казалось, внимательно следил за мальчиком, пугая его бездонной глубиной своих пустых глазниц. Суеверный и впечатлительный, как все дети, Петька уронил шпанхан на землю, зажмурил глаза и зачастил громкой скороговоркой, судорожно глотая слова и осеняя себя крестным знаменем:

      Матушка, брошенная изба,

      Нет у тебя хозяев,

      Но есть у тебя четыре угла.

      На тех углах есть стена без единого окна.

      Как нет окна на стене,

      Так чтобы не было и проклятья на мне.

      Ключ, замок, язык. Аминь.

      Аминь. Аминь.

      Сверху с легким шуршанием посыпалась порохня[16] из мелкой гальки, песка и извести. Лучик света расширился до размеров церковного пилона[17], и в образовавшуюся дыру в потолке, через которую уже можно было наблюдать голубое небо, просунулась патлатая голова Данилы Загрязского.

      – Петька, ты чего надрываешься, как диакон на амвоне?[18] Чего там у тебя?

      – Тут покойник в оковах! – неловко переступая с ноги на ногу, ответил Петька, указывая на скелет в нише стены.

      – Старый?

      – Кто?

      – Покойник

14

Кремневый замок мушкета.

15

Здесь только: чехол для лука (налуч, налучник).

16

Пыль, труха (старорус.).

17

Столбы большого сечения, служащие опорой плоских или сводчатых перекрытий.

18

Специальное сооружение в храме, предназначенное для чтения Священного Писания.