Очерки смутного времени 1985–2000. Сергей Попадюк

камнями. Полубезумная старуха-учительница бормотала что-то о «басмачах».

      Царство абсурда

      Когда мы работали над проектом охранных зон Енисейска, нам пришлось на исполкомовском «газике» обследовать окрестности города. Окрестности были неинтересны: разбитые дороги и редкие унылые группы летних времянок. Вдруг выезжаем на великолепное, абсолютно прямое и пустынное шоссе, которого нет на карте.

      – А эта дорога куда ведет?

      – Никуда, – флегматично отвечает водитель. – Через восемь километров кончается в сопках.

      Оказалось, что шоссе проложили за одно лето в прошлом году, согнав на авральную стройку солдатиков и всякий сброд. Кому-то пришло в голову, что, если в результате диверсии или стихийного бедствия прорвет Дивногорскую плотину, по Енисею понесется водяной вал высотой в 40 м и, конечно, все сметет с плоских берегов до самого Диксона. Так вот, за те часы, пока вал дойдет до Енисейска, власти надеются эвакуировать население в сопки.

      – А как же с Красноярском? – спросил я водителя.

      – А там и ахнуть никто не успеет.

      С тех пор мне не раз приходилось живать в Красноярске, но я так и не смог отделаться от апокалипсического видения внезапно накрывающей город водяной толщи. Я ловил себя на том, что между делом все время изыскиваю способ спасения. Не в подъезд же прятаться, не на фонарный столб залезать! Все, все будет сметено. Лучшее, что я смог придумать, – это успеть юркнуть в единственный в городе подземный переход и там, задержав дыхание, отсидеться… Разумеется, это была чепуха.

      Я разговаривал с красноярцами, они, конечно, всё знали. Знали о том, что их прославленная ГЭС работает едва ли не в четверть своей горделиво рекламируемой мощности; знали о гниющей на дне водохранилища тайге, о гибнущей рыбе, о пагубном изменении климата (не замерзающий на много десятков километров Енисей парит зимой, как бассейн «Москва»); знали и о нависшей над ними самими постоянной угрозе. Знали, но свыклись, сжились с бессмыслицей и страхом. Как и все мы.

* * *

      Пока интеллигенция взахлеб упивается откровениями «гласности», в стране нарастает недовольство.

      7 октября, в День Конституции, я выскочил в полдень из ленинградской гостиницы Управления культуры, чтобы позавтракать в столовой, и тотчас был остановлен пожилым дядькой, который попросил у меня прикурить. Он стоял в подворотне у Театра кукол. Слово за слово – выяснилось, что он поджидает своего брата, ушедшего за водкой. Я выразил удивление, что в Ленинграде в праздничный день продают водку, и поинтересовался: где же это? «Места надо знать, – протянул он, недоверчиво меня оглядывая. – Смотря что ты за человек…» Если бы я не был так голоден и соображал получше, я бы после этих слов плюнул ему в рожу и ушел. В Москве спроси первого встречного о винном магазине – и тебя на руках туда отнесут, да еще и пропихнут без очереди, как гостя.

      – Вот как ты относишься к Горбачеву? – спросил дядька.

      – Болтает много. А так, нормально