Эгосистема. Татьяна Бурдакова

муки…» – а ты, шалея

      от запястий моих, от губ,

      плеч, перчаток, духов, сапожек,

      думал: «Вор ли я, душегуб,

      чтобы так  меня мучить, Боже?»

      и квартира до темноты

      тонет, тонет в британском роке.

      с кем теперь, перейдя на «ты»,

      ты шатаешься по дорогам?..

      наше прошлое – водевиль,

      не хватило меня на драму.

      ну и пусть. ты меня любил.

      и не помнить об этом – странно.

      02/10 – 04/10/2016

      ты могла бы исправить, конечно, свой милый неправильный прикус —

      чтобы горла чужие прокусывать ловко, в один удар.

      каждую осень летать на неделю-другую в Ригу с

      богатым супругом: он был бы блудлив и отчаянно стар…

      возможно, и стоило стать бы холёною барской женою —

      такой, что теряли бы голову напрочь чужие мужья…

      но где тогда ты – эта девочка с нежной косою ржаною,

      что в зеркало смотрит – и шепчет: «Ведь это по-прежнему – я…»?

      семинары по логике, преподы по непослушной гитаре…

      миллионы падений, надломленный сахар тяжёлых побед —

      и подарок: любовь – только в хрупкой, неправильно выбранной таре,

      что ломалась под будничной тяжестью купленных в «Конверсе» кед.

      неизбежная казнь, которую взяли и вдруг отменили,

      убирая пригревшийся ствол от твоей помертвелой башки,

      очень быстро счищает с души все обиды, истерики, гнили.

      прикурив от обреза, сентябрь сурово командует: «жги

      неудачные рифмы, толстенные кипы плохих фотографий,

      непочатые письма от старых, не очень-то добрых друзей…

      всех, кто в жизни когда-то от ярости тайной тебе не потрафил,

      собери воедино – и гордо, без дрожи и боли рассей

      над дырой в своей скрюченной памяти». кончено. браво. навеки

      нет ни тёмного прошлого больше, ни напоминаний о нём.

      разводные границы манящих италий, испаний, норвегий

      рады стать твоим завтрашним радостным, в вечность отправленным днём.

      если ум не ночует в твоей голове в вечно юные двадцать —

      непременно, воскреснув на плахах, вернётся в неё к тридцати.

      ты тогда уже будешь по имени-отчеству длинному зваться,

      не с портвейном гулять, а коньяк в ресторане неспешно цедить —

      ну и пусть. на зеркалки-глаза накрути все свои субъективы —

      и смотри в этот мир, как в огромный общественный калейдоскоп:

      он прекрасен, затейлив, незыблем, и всё в нём – и чудо, и диво,

      и в улыбке его нет холодных, искусственных брекетов-скоб.

      22/09/2016

      помнишь ветреный, томный юг?

      полусладкий дурман недель…

      там, на лавочке, между юкк,

      ты мне пел, как всегда, «Метель».

      в бухте плавились корабли,

      дул норд-ост с потемневших гор.

      сколько счастье, увы, не дли —

      век его, словно поезд, скор.

      лазуритовой тьме морской

      чужды пляжи и ресторан.

      в толще вод всё шумит тоской

      кровь из старых сердечных ран.

      на