Сказки на ночь для взрослого сына. Татьяна Прудникова

стукнет столько же лет, сколько сейчас ему самому, уже в двадцать первом веке.

      Пенициллин, наверное, можно будет купить в любой аптеке, не только в Америке…

      Бабушкин пятиалтынник

      (что-то вроде еще одного святочного рассказа)

      У каждой истории должно быть начало.

      Та, которую я вам сейчас расскажу, началась очень давно, больше чем полвека назад, на монетном дворе Госбанка уже несуществующей сегодня страны. Там начеканили новенькие медно-никелевые пятнадцатикопеечные монеты, расфасовали их по весу в специальные холщовые мешки, опечатали печатями и развезли по разным местам, где работали жители этой страны, для выплаты им зарплат, и еще – в сберкассы, в отделения почты…

      К Сашкиной бабушке, Прасковье Осиповне, почтальонша Зоя рыжая всегда приходила в начале месяца – приносила пенсию. Каждый раз, когда Сашка видел Зою, он удивлялся: почему седую уже Зою все зовут по имени, да еще и рыжей? А вот, например, учительницу пения Анну Павловну – по имени-отчеству? Хотя она рыжая-прерыжая.

      Отсчитывая бабушкину пенсию, Зоя выложила из своей почтальонской сумки помимо бумажных денег еще и новенькие, только что отчеканенные монеты. Прасковья Осиповна надела очки, расписалась химическим карандашом в ведомости и проводила Зою рыжую. Потом бабушка достала из ящика комода белый ситцевый платочек, в котором хранились ее пенсионные деньги «на

      черный день», сложила туда только что полученные бумажные купюры, аккуратно завернула и убрала сверток обратно в комод. Монеты она хотела ссыпать в пухлый черный кошелек, но вместо этого разложила монеты на столе, покрытом клеенкой, и позвала Сашку.

      Понятно, что Сашка в полсекунды уже был рядом с Прасковьей Осиповной: в малогабаритной «двушке» заблудиться невозможно. Бабушка, показывая ему монеты, называла их на старый лад: «пятак», «гривенник», «двугривенный» и «пятиалтынник».

      – Ба! А что, пятиалтынник – это чего – пять? алтынников? – спросил Сашка.

      – Не алтынников, а алтын. Раньше была такая монета, называлась «алтын». Три копейки.

      – А когда раньше? До войны? Или до революции? – уточнил Сашка.

      – Еще раньше.

      – А-а-а… При проклятом царизме, значит, – констатировал Сашка, как бы невзначай напомнивший бабушке отцовскую присказку: «Теща у меня – золотой человек, хоть и родилась при проклятом царизме».

      – Ну да, при нем. При царизме.

      Со словами: «На что-нибудь хорошее», бабушка решительно протянула пятиалтынник Сашке и погладила его по кудрявой голове.

      – Спа-си-ба, ба-а-а! – с чувством сказал Сашка.

      Перепавший на ровном месте пятиалтынный был Сашке совсем, совсем не лишним! Внимательно рассматривая подаренную бабушкой монету, Сашка предался приятным размышлениям о том, как он потратит внезапно свалившееся на него богатство.

      – А старыми-то деньгами – целый рубль с полтиной! – уже себе самой сказала Прасковья Осиповна, убрала в кошелек оставшиеся монеты, протерла мокрой