Memento Finis: Демон Храма. Денис Игнашов

своего научного руководителя. Этакий взаимно полезный научный симбиоз.

      Сергей активно закивал, откровенно зевая и посматривая на часы:

      – Да, похоже на это.

      – Может, узнать, кто такой Полуянов?

      Сергей с большим сомнением посмотрел на меня, глаза его подозрительно забегали.

      – Не думаю, что это понравится Андрееву, – настороженно сказал он.

      – Ты прав, – согласился я, но про себя решил всё-таки навести кое-какие справки.

      – Ладно, созвонимся. – Сергей махнул рукой на прощание и бросился ловить машину в центр.

      Глава 4

      Я откровенно волновался перед встречей с Кариной. Волновался, как подросток, пригласивший свою первую любовь в кино, зная, что сегодня они будут вдвоём, и она будет оценивать то, как он одет, как он ведёт себя, как он умеет говорить и шутить. Что может быть опаснее для увлечённого мужчины, чем придирчивый взгляд его избранницы, которая с особой, понятной только женщине, логикой будет проводить его всестороннюю оценку. Конечно, никакие мелочи не пройдут мимо всевидящего женского ока, но что из этих мелочей станет для неё существенным, а что покажется совсем неважным? С точки зрения мужчины предугадать это сложно. Иногда даже красивая, с женской точки зрения, форма мочек уха может решить вопрос симпатии. Или это очередная мужская иллюзия?

      Я повертелся перед зеркалом. Мужчины, будучи одни, иногда позволяют себе такие слабости. В принципе, хорош. Конечно, я не мачо и не утончённый аристократ, тело моё далеко от совершенства, а рост всего лишь чуть выше среднего, манеры и привычки мои скорее рабоче-крестьянские, чем дворянские, но комплексовать по этому поводу уже нет никакого желания и, что более существенно, времени. Не тот возраст. Причёсан, побрит, надел новую рубашку, и вот сейчас даже одеколоном на себя побрызгаю. Практически готов. Бью копытом в предвкушении торжественной победы.

      На столе немым укором лежала груда бумаг. Я совсем забыл про диссертацию. Между тем мой творческий отпуск рано или поздно должен был закончиться. Я бросил грустный взгляд на календарь и обведённую фломастером дату – двадцать девятое июня. Я подумал о том, что к назначенному сроку не успею закончить текст. Это было печально, но почему-то сейчас меня это мало волновало. Я ждал вечера и надеялся, что он оправдает все мои ожидания. Настало время восстановить в памяти тот порядок необходимых действий, который называется ритуалом ухаживания. В этом плане я обладал чрезвычайно скудным воображением. Будучи активным домоседом, я слабо разбирался в многообразии культурных точек столицы и надеялся на хороший экспромт и вдохновение.

      Она была красива. Это я понял, увидев её, стоящую около выхода из метро. Красива по-особому. В ней не было яркой шикарной красоты юга или тихой простоты и привлекательности севера, её красота не была эмоционально кричащей, но в то же время она не была похожа на обаятельную скромницу и недотрогу. Не слишком современна, но и не старомодна, не пустышка, но и не занудная умница с набором характерных эмансипаций как бы интеллектуальной женщины. В ней не было тех разных условностей,