Невидимый город. Елена Первушина

зал. Здесь светлее. Лучи солнца падают из узких окон под самым потолком, скрещиваются в центре зала. К стропилам привязана и медленно покачивается на высоте человеческого роста белоснежная резная колыбель. Десси видит ее плавное замедленное кружение и понимает: колыбель не пустая, там что-то лежит.

      Они подходят ближе. В колыбели, как и положено, лежит младенец. Веселый здоровый ребеночек месяцев четырех-пяти от роду. Увидев людей, он улыбается, теребит пальчиками край лоскутного одеяльца, бормочет что-то вроде: «Ала, ала, гла…»

      – Это… – шепчет Карстен.

      – Да, – говорит Десси твердо. – Это то, что мы искали. Размахнись и бей.

      – Ты очумела?

      – Я – нет. Это ты очумел. Откуда здесь взяться человеческому ребенку? Кто его принес? Как он выжил?

      – Не знаю.

      – То-то. Ну же, не медли! Привиденьица может быть где-то поблизости.

      Младенец заливисто смеется, тянет ручку к бронзовой пряжке на плече у Карстена.

      Тот отступает:

      – Так нельзя. Ты не предупреждала меня.

      – О чем? Я сама ничего не знала.

      – Нет. Я не могу так. Считай меня трусом. Давай сама. – Он протягивает Десси топор.

      Топор внезапно изворачивается в его ладони и чуть не вывихивает Карстену запястье.

      – Не отпускай! – кричит Десси.

      Перепуганный Карстен хватается за топорище обеими руками. Но топор больше не подает признаков жизни.

      – Ко мне он не пойдет, – говорит Десси. – Это твое дело.

      – Железо же… из женской груди…

      – Ты не понимаешь. Боевое оружие боится меня, боится Шелама. Думаешь, иначе я взяла бы тебя с собой? Ну же! – умоляет Десси. – Ну вспомни мать, отца, кто там еще был у тебя, о брате подумай… Вспомни, что ты видел здесь, в замке… О чужанах вспомни… Ну пропадем же все, пропадем!

      Младенец ковыряет пальчиком в носу.

      Карстен заносит топор, закрывает глаза.

* * *

      Удар.

      Глухой стук.

      Карстен открыл глаза.

      На полу лежит расколотая надвое березовая чурка.

      Лезвие топора чисто.

      – В задницу тебя! – говорит Карстен.

      «Гла!» – отзывается сверху хриплый нечеловеческий голос.

      В одно из окошек протискивается белый журавль и, будто ястреб, пикирует вниз, на людей.

      Рейнхард узнал бы его. Радка узнала бы его.

      Десси его узнать не может – впрочем, это ей и не нужно.

      – А теперь беги со всех ног, доменос! – кричит она.

* * *

      Карстен вновь заносит топор над головой.

      Птица, угадав его движение, поворачивает и плавно опускается на пол, загораживая от людей дверь.

      – Она… соображает? – шепчет Карстен.

      – Да какая разница? Сам соображай давай, как нам отсюда смыться!

      – Вторая дверь у нас за спиной.

      – Куда ведет?

      – Наверх, к бойницам.

      – Давай.

      Птица бросается на них.

      В воздухе свистит топор.

      Птица отступает на шаг, кричит протяжно-тоскливо,