Горькое похмелье. Игорь Болгарин

софе Нестор с перевязанной головой. Галя суетилась возле него, меняла повязку, смоченную в холодной воде.

      – Ну что? Еще кружится?

      – Да вроде бы на месте. К вечеру надо бы встать, Галочка.

      – «Встать»! Тебе еще, самое малое, неделю надо лежать… Додумался, в самое пекло полез, под снаряды…

      – Не для того я, Галю, женился, шоб у меня под ухом тут бурчали!.. До Таганрога сто верст. А там сам Деникин со своей Ставкой! Представь себе, сколько там генералов повяжем, а? Я тебе из одних только лампасов красное платье сошью.

      В комнату вошла пожилая гречанка с трубкой в зубах. Она поставила на стол глиняную миску с водой.

      – Холодная, – сказала она и, не выпуская изо рта трубку, добавила: – Садираджи сказал, если батька помрет, он всех перестреляет! Так что ты выздоравливай!

      И, перекрестившись на иконы в углу, ушла.

      Нестор приподнялся на локте, затем сел на софе. Приник губами к миске, жадно напился. Потом стащил с головы повязку.

      – К черту! – Махно зло спюнул на пол. – В штаб надо, Галка! Давай амуницию!

      – Повязку хоть на голове оставь, сумасшедший!

      – Не хочу хлопцив беспокоить… Командир, Галка, не имеет права болеть!

      Штаб разместился в доме какого-то богатого торговца. Нестор Махно прошел через обширный двор. В ворота влетали всадники, бросали коней у коновязей и торопливо бежали по ступеням в дом. Иные – наоборот – спешили из дома, вскакивали на коней, уносились по вымощенной булыжником улице. Чувствовалось, что здесь центр тех военных событий, которые разворачивались неподалеку…

      И помещение, которое временно было превращено в штаб, тоже отличалось многолюдьем. Вбегали и исчезали ординарцы, кричали о чем-то в телефонные трубки связисты.

      Над картой Приазовья склонились Черныш и двое ближайших его помощников – Озеров и Либертович, бывший учитель.

      Все смолкли, увидев вошедшего Нестора. Тот махнул рукой: мол, продолжайте и, пошатнувшись, оперся о стол руками. Коротко взглянул на Черныша.

      – Дурница: контузия, – пробормотал он, пресекая дальнейшие выражения сочувствия. – Докладай.

      – Передовые части вот здесь, у Среднего Еланчика. – Черныш показал участок карты, охватывающий побережье Таганрогского залива. – До Таганрога осталось…

      – Вчера ты то же самое докладал, – сердито напомнил Нестор. – На месте топчемся?

      – Сильное сопротивление. В Таганроге Ставка Деникина. Беляки бросили против нас все резервы, вплоть до офицерской роты охраны самого Деникина. Четверть нашего состава выбита. Боеприпасы почти полностью срасходованы. Хлопцы ходят в штыковую, оттого и такие потери.

      – Еще б чуть-чуть поднажать!.. Проси помощи у Дыбенко.

      – Он застрял где-то в Крыму.

      – Ну, у Антонова-Овсеенка.

      – Он уже не наш командующий. Нашу бригаду передали Южфронту, Гиттису.

      – Кто такой?

      – Черт его знает. Вроде бывший царский полковник. Чи генерал. Мы для него – репей на собачьем хвосте.

      – Большевики совсем