Курс выживания. Оксана Обухова

протянул нитку от газопровода и превратил фамильное гнездо в… отлично охраняемую элитную психушку, как мне иногда кажется. (Во время ПМС или в редких приступах недовольства, возникающего от одиночества за забором.) Ночью на этом высоком каменном заборе вспыхивают лампы, а во время сильного дождя тихонько искрят ряды колючей проволоки под напряжением. Две собаки – Визирь и Герцог – породы ротвейлер молча носятся по участку темными ночами и пугают утробным рыком редких рыбаков в прибрежных камышах.

      Постепенно охрана Туполева вытеснила от поместья даже последних любителей рыбного лова. Как темные суровые изваяния, мощные парни возникали за спинами рыбаков, упирали взгляды в макушки под кепками или брезентовыми капюшонами и стояли так часами. Не уходили, не делали замечаний, стояли недвижимо и не давали расслабиться.

      – Оставь рыбаков в покое! – пыталась настаивать я. – Чем они тебе мешают?!

      – Река большая. Рыбы в ней много. Пусть ловят в другом месте, – мрачно отвечал Назар, и мне казалось, что вылечить полученную за четыре года игр с киллером Самоедом паранойю не удастся никогда. Порой эта болезнь приобретала совсем неприличные очертания. Как в случае с теми же рыбаками…

      И что будет, когда человек-топор узнает о похищении единственного ребенка, узнает, что на его семью покусился какой-то «рогоносец», даже представить страшно. Это в вопросах бизнеса Назар бывает рассудителен и нетороплив, в вопросах же семьи и личной безопасности он просто сатанеет (!) при любом намеке на опасность.

      И опасность эта – реальна. Покушение произошло, и я не имею права скрывать от мужа правду.

      Но терпит ли эта правда три дня? Скорее нет, чем да. Назар должен все знать. Звонить ему на работу я не буду, пуганая ворона куста боится, надо дождаться его возвращения с работы и поговорить с глазу на глаз, без посредства телефонных линий, кои могут прослушать.

      Приняв тяжелейшее решение, плюнув на все обещания – и «рогоносцу», и подполковнику из контрразведки, – я встала и направилась к дому. Если бы вопрос касался только моей безопасности, я бы, без сомнения, согласилась ждать три дня. Но Тимофей! Мои близкие! Я не имела права рисковать их жизнью. Подполковник Огурцов вычислит мерзавца, Туполев получит право его наказать. (Надеюсь – не по закону гор.)

      Клятвы, данные под давлением, не многого стоят, тут грех не большой. Попрошу Туполева быть осторожным и рассудительным и умою руки…

      А если ни подполковник, ни Туполев не вычислят врага?! Если тот останется в тени и станет мстить?!

      Мне что, всю жизнь за маму, сестру, отчима и всех Туполевых переживать?!

      О Боже, дай мне силы и разумения! Направь и образумь!

      Поднимаясь по прибрежному склону к калитке в железной ограде, я споткнулась о едва заметный стык каменных плиток и подумала: «А если все-таки любовница?!»

      В саду под старыми деревьями сидели Ирина Яковлевна и Раечка. Дамы устроились за широким деревянным столом на лавках, Раиса Игнатьевна читала вслух газету, свекровь – не выносящая очков на своем носу – внимала.

      «Тимофей