Модификаты. Галина Валентиновна Чередий

Софи, ты в порядке? – влетев в лабораторию, Рожер подхватил меня как ребенка, и я раскисла еще больше. Вцепившись в него, взвыла в голос, при этом пытаясь сквозь спазмы в горле и всхлипы объяснить суть происходящего. Но все, что получалось, это сколько-то внятно выжать: «Я не сошла с ума! Пожалуйста, верь мне!» Учитывая состояние, в котором пребывала, понимала, насколько все неубедительно, и от этого становилось еще хуже.

      – Она сама устроила сработку оповещения, – мрачно сообщил Тюссану один из техников.

      – Потому что кто-то запер меня в проклятой морозилке! – выкрикнула, давясь рыданиями.

      – Когда мы появились, она просто открыла дверь и вышла, – не глядя на меня, сказал парень, а второй только кивнул подтверждая.

      – Я не вру! – рванулась из объятий Рожера, сжав кулаки, и желая врезать хоть по одной роже, на которой был прямым текстом написан поставленный мне диагноз. – И не чокнулась!

      – Тише, тише, София! Все хорошо! – удержал меня от членовредительства капитан. – Никто тебя не обвиняет во лжи и не считает ненормальной.

      – Мы еще не успели закончить с системой обеспечения в ее отсеке, а теперь еще и это, – тихо пробурчал техник, опровергая успокоительные слова капитана. – Если так и дальше пойдет, мы с ног собьемся, реагируя на бредни…

      – Делом займитесь! – с неожиданной яростью рявкнул капитан. – Если София говорит, что не могла выйти, значит, была причина! Выполнять приказ!

      Устроив меня у себя на руках поудобнее, он понес меня из лаборатории, пока я причитала и твердила, что мне никто не верит.

      – Я тебе верю, милая, – поцеловал меня в висок Рожер. – Все будет хорошо, и я не дам ничему с тобой случиться. Ты отдохнешь, успокоишься, и мы вместе решим, что делать. Тш-ш-ш! Я верю-у-у!

      И снова что-то упрямое и причиняющее сейчас боль в глубине сознания твердило: «Берегись!» Но в этот раз я яростно послала его ко всем чертям и вцепилась в моего капитана покрепче. Потому что на всем долбаном «Ковчеге» он мне представлялся в тот момент единственным способным, а главное желающим поверить и помочь существом. Никогда я прежде не чувствовала себя такой слабой и беззащитной, и это буквально убивало морально. Нуждаться в ком-то как в опоре и защите ощущалось ужасно для меня, но при этом и совершенно неизбежно. Рожер мне сейчас был жизненно необходим, потому что в одиночку имею все шансы не уцелеть в этом путешествии, отправиться в которое была так счастлива еще не так давно. Теперь же от прежней радости не осталось и следа, ибо насколько огромным ни был бы «Ковчег», он все равно оставался громадной металлической коробкой-ловушкой, откуда пока нет выхода.

      Очень отстраненно сознание зарегистрировало появление дока Пирса и введенное им успокоительное. Пыталась вяло протестовать – не хотела терять концентрацию до того момента, как смогу внятно обсудить с капитаном новое происшествие, но слушать меня не стали. Тюссан куда-то понес меня, пока я все старалась объяснить,