Наблюдатели. Александр Владимиров

малознакомыми мужчинами стараюсь не целоваться.

      – Эх, – вздохнул Иван. – Что такое «малознакомый»? Иногда человека видишь мгновение, а расставаться с ним не хочется. Не бывает такого ощущения?

      – Бывает.

      – И вообще… когда пьешь на брудершафт, поцелуй подобен рукопожатию.

      – Если так, – подумала Катя и согласилась.

      Она хотела легко чмокнуть Ивана и отскочить, да он оказался проворнее. Так впился губами, что Катерину затрясло. Крепкие руки прижали ее к себе. Сначала она слабо отбивалась, потом, смирившись, ответила на объятия.

      – Друг называется, – шептала Катя, – ведете себя нехорошо, сударь.

      – Мы уже на «ты».

      – Разве?

      – Раз есть сомнения, надо выпить на брудершафт еще раз.

      – Мне не станет дурно?

      – От шампанского?

      – И от поцелуев тоже.

      – Уверен, что нет.

      – Тогда рискнем.

      Наступило счастливое забытье. Она птицей взмывала вверх и тут же падала вниз, точно прожигающий землю метеорит. Она пыталась развернуться на своем стуле, да стула не было. Катя уже лежала в кровати, где прекрасное и коварное существо жадно ласкало ее. Она не сопротивлялась, наоборот, хотела, чтобы ни один участок тела, ни одна родинка не оставались нетронутым его губами. Она мечтала, чтобы никто и никогда не разорвал круг их счастья. Чтобы сохранялась вечность любви, вечность волшебства ночи…

      Она лежала в кровати нагой, специально откинув простынь. Обычно Катя была очень стыдливой, имея контакты с немногочисленными мужчинами, потом держалась робко, спешила натянуть на себя майку и джинсы. Но сегодня она мечтала, чтобы Иван любовался и любовался красотой ее форм!

      Он закурил. В сумерках ночи кончик зажженной сигареты был единственным крохотным огоньком. Именно он и позволил рассмотреть на плече Ивана глубокий шрам.

      – Откуда? – спросила Катя.

      – Как у нас говорят: бандитская пуля. В данном случае действительно была схватка с бандитами.

      – Опасная у тебя профессия.

      – И неблагодарная. Далеко не все к нам относятся хорошо.

      – Вот почему на визитке нет твоего места работы?

      – У меня есть еще одна, где все указано.

      – Иван… при первой нашей встрече ты не слишком лестно отозвался о полиции.

      – Многие вещи я знаю изнутри. Хотя работаю не там, а в прокуратуре.

      – Исчезновением моего дяди ты не занимался?

      – Занимался.

      – И?

      – Все-таки ты не историк, а ищейка.

      – Я серьезно.

      – Если серьезно, то более запутанного дела у меня, пожалуй, не было. Соседка в доме напротив видела, как он заходил к себе. И все! Николай Фирсов пропал.

      – Я уже слышала, что никто не видел, как он потом выходил. Но это ничего не значит, соседка ведь специально не следила за ним.

      – Да. Только машина у него была в ремонте. Кто-то все равно бы заметил, как он шел по поселку. Хотя… при определенном стечении обстоятельств могли и не заметить. Или не обратить на него внимания.

      – Он мог вызвать такси.

      – Проверяли, не вызывал.

      – Поймать