Свеча над пропастью. Александр Владимиров

дверца открылась:

      – Выходи!

      Пленник вылез из автомобиля и огляделся. Перед ним – незнакомое темное здание, у двери светилась лишь небольшая лампочка. А что за зданием? Похоже, забор. Слышался лай собак…

      – Где я? – пролепетал он.

      Лампочка перед входом замигала, он понял: ему туда.

      Пленник подошел к двери и заметил звонок. Рука не поднималась, как парализованная, но он все-таки дотянулся до звонка…

      Он не понял, позвонил или нет, но дверь отворилась и возник незнакомец в черных одеждах:

      – Проходите! – кратко бросил он.

      Пленник вошел в вестибюль и чуть не ослеп от яркого света. Окончательно оробев, он безвольно, как будто заводная кукла, переступал ногами вслед за незнакомцем. Они остановились возле лифта, двери которого автоматически открылись. Незнакомец кивком пригласил пленника в кабину, однако сам в нее не вошел.

      Лифт медленно тронулся, пленник не сразу сообразил, что идет он не вверх, а вниз. Внезапно в кабине погас свет, и Человек решил, что его отправили в преисподнюю.

      Но вот лифт остановился и кабина открылась. Пленник вышел и перед его взором возник длинный, тускло освещенный коридор. Появился еще один незнакомец в черном костюме с белым, точно у мертвеца лицом, иссиня-черными волосами, аккуратными усиками. Глубоко посаженные под выступающими надбровными дугами глаза смотрели на невольного «гостя» как на полное ничтожество, с которым можно не церемониться ни в большом, ни в малом.

      – Идемте, – кивнул незнакомец.

      Коридор несколько раз круто заворачивал; наконец они остановились перед какой-то дверью.

      – Вас ждут, – губы человека с белым лицом скривились в усмешке.

      Пленник догадался, что за этой дверью его ОЖИДАЕТ ХОЗЯИН. Он вошел, оглушенный и раздавленный ужасом неизвестности. Вошел и остолбенел…

      Он словно попал в сказку, только в слишком уж жуткую!

      Роскошь огромной комнаты сочеталась с наличием здесь необычайной, поражающей взор символики. Светильники напоминали сплетенных в клубок змей, на отливающих золотом стенах – какие-то маски – то ли черных сатиров, то ли иных сатанинских отродий. Некоторые маски казались живыми, у них шевелились языки или так блестели зубы, что по телу пробегала дрожь; того и гляди, маски сорвутся со стен, и зубы эти вопьются в твою плоть. Малахитовый стол подпирали «карлики», смотревшие на нового гостя с такой злобой, будто собирались сбросить свою ношу и разорвать его. Пораженный обстановкой, пленник не сразу увидел Хозяина…Тот сидел за столом в кресле и что-то писал. Он даже не посмотрел в сторону вошедшего, и тому оставалось гадать: в хорошем настроении Хозяин или нет?.. Разве возможно ответить! Он может с доброй улыбкой послать человека на смерть.

      Хозяин наконец оторвался от своих записей, соизволил взглянуть на «гостя», коротко махнул ему:

      – Садись. Вот в это кресло напротив.

      («Хозяин предлагает сесть?.. Это что-то новое…»)

      Пленник ступил на мягкий ковер, и ему почудилось, что нарисованные на нем