Полное собрание рецензий. С. Гедройц

фигурное катанье На трудовом твоем пути. Ты дан, я знаю, мне от Бога, Ты мой навеки господин, Таких, как я, довольно много, Таких, как ты, – всего один… Внезапно распахнулись двери С табличкой „Enter“, то есть „Вход“, И я, глазам своим не веря, Увидел собственно народ… Он не был сущим и грядущим В сиянье белоснежных крыл, Зато он был довольно пьющим И вороватым сильно был. Я ослеплен был идеалом, Я в облаках всю жизнь витал, А он был занят черным налом И Цицерона не читал… И понял я, что мне природа Его по-прежнему чужда. И вновь я вышел из народа, Чтоб не вернуться никогда».

      Опять-таки не примите всерьез. Никаких обличений. Автор всего лишь предупреждает: насчет гражданских чувств и прочей пламенной сатиры – это не ко мне; а тут будет отвязанный, чисто партикулярный юмор. Верней, самочувствие здравого смысла в данных общественно-политических условиях. Еженедельные замеры.

      Что ж, исполнено в точности. Книга состоит из правды и свободы. Для отдаленного потомства настоящий клад: прекрасный путеводитель по нашей эпохе. А потомок не столь отдаленный столкнется с некоторыми трудностями. Собственно говоря – с двумя.

      Во-первых, он будет поражен, обнаружив, как редко случались в России сколько-нибудь заметные события: гораздо реже, чем раз в неделю! А газетная колонка – вещь такая, что к назначенному часу такого-то дня вынь ее да положь; и если сюжета нет, изволь изобрести. Хоть высоси из пальца. Игорь Иртеньев иногда прибегает и к этому способу, – а что делать? Это впоследствии, в другом столетии, каждый школьный отличник с удовольствием расскажет на экзамене: в такой-то, мол, и в такой-то момент судьба этих бедолаг решилась так-то и так-то. А бедолагам-то было и невдомек.

      Во-вторых же – личный опыт пребывания в абсолютном абсурде, поневоле длительный, обогатил автора неисчерпаемым запасом таких, с позволения сказать, образов (или, там, ассоциаций, не то – реминисценций), что ум более обычный чувствует порой (не без обиды) объектом насмешки – себя.

      «Одна мадьярка, например, в такой же день много лет назад вышла на берег Дуная и бросила в воду цветок. Какой, точно не помню. Да это и неважно. Важно другое. Поток, приняв этот дар утренней Венгрии, немедленно понесся дальше. И тут началось.

      Словаки, увидав подозрительный цветок со своего словацкого бережка, пришли в страшное возбуждение и стали с непонятной целью бросать в воду алые маки, которые река принимала столь же благосклонно. Случившаяся неподалеку известная певица Эдита Пьеха обратилась к водной артерии с непростым вопросом. „Дунай, Дунай, – неожиданно запела она, – а ну, узнай, где чей подарок?“ И, не дождавшись ответа, продолжала: „К цветку цветок сплетай венок, пусть будет красив он и ярок!“ В неузнаваемо похорошевших водах встретились также болгарская роза и жасмин югославского производства. Свой вклад в праздничную копилку сделал и подвернувшийся румын…»

      Уверяю вас: вполне половозрелые люди (отнюдь не иностранцы) не врубаются – об чем гундос? – пока им не разъяснят какие-нибудь старшие родственники: автор пересказывает (близко к тексту) идиотскую песенку, намертво въевшуюся