Нейтральной полосы нет. Евгения Леваковская

который решился всю свою жизнь находиться в контакте с преступностью, с моральной грязью, с социальной чумой, постоянно дышать отравленным воздухом?

      Какую прививку можно сделать, чтоб весь мир в конце концов не стал казаться ему дурно пахнущим и ущербным, чтоб он не разучился верить в людей, чисто думать о них, иногда вопреки очевидным обстоятельствам? Почему пожизненно ратный труд этого мальчика не считается героическим?

      – Фаэтон подан, – сказал Карпухин Вадиму. Мальчишество из него так и перло. И бобрик густой, как цигейка, без единого седого волоска, топорщился над гладким лбом.

      – Чельцов не звонил? – со значением спросил Вадим, проходя к своему столу за спиной сидевшего перед Карпухиным пожилого мужчины.

      Звонка от Чельцова никто не ждал. Вопрос служил лишь язвительным напоминанием о несчастном случае, когда Карпухин пошутил по телефону да нарвался на Чельцова.

      Тот гаркнул: «Ко мне немедленно!» Карпухин вскочил по стойке «смирно» и тоже гаркнул в трубку: «Есть!»

      Мальчишества в нем этот случай, однако ж, не убавил.

      Сейчас Карпухин предъявлял для опознания вещи с кражи – того самого «странного вора», – стол его был похож на барахолку; мужчина отказывался признать пальто своим.

      – Да вы посмотрите, мне рукава по локоть!

      Карпухин уже третьему потерпевшему примерял это пальто. Хозяина пока не находилось.

      Вадим вынул из сейфа свой тяжелый – сегодня очень тяжелый – портфель, захлопнул, запер сейф, по привычке проверил ручку и вышел.

      У подъезда, поближе к дверям, стояли машины начальства, чуть подальше стояла зеленая машина с решеткой в задней дверце; узнал Вадим и «Волгу» Борко. В этот час перед управлением всегда тесно. Метров за пятнадцать, почти в конце здания, дожидался Володя. Вадим сел рядом с Володей, и они поехали в Порохов.

      Электричка должна была прийти туда примерно с час назад. Часа через два они приедут, пока – в отдел, пока – что, по времени примерно так и должно получиться. Если, конечно, вообще получилось, как задумано.

      Машина вышла на улицу Горького. Утро было серенькое, хмурое, а сейчас разведрило, верхи зданий косо освещало солнце, стекла сверкали, оттого и внизу, на тротуарах, просторных до часа «пик», в легкой весенней тени казалось солнечно.

      Красив и величествен был ярко освещенный солнцем красный Кремль на синем небе. Вадиму редко приходилось видеть его в эти часы.

      Утром он выходил из метро спиной к Кремлю, да и солнце не бывало еще таким обильным. В седьмом часу вечера, если удавалось вовремя уйти с работы, в русле улицы становилось так тесно, что как-то не поднимались уже глаза на Кремль.

      Вот и Кремль остался позади, по набережной Володя поднажал и тотчас схлопотал угрожающий жест жезла постового.

      – Ты по городу-то полегче, – напомнил Вадим.

      В городе и милиция городская. Область московским постовым не указ. Может и такой старательный найтись, что из принципа задержит: дескать, что нам ваши областные капитаны.

      Задержка