Порядочная женщина. Тереза Энн Фаулер

мне тоже хочется «прекрасно проводить время». Дело в том, что мои материальные нужды удовлетворены, и родственники Уильяма меня приняли замечательно, но…

      – Тебе скучно.

      – Нет, скучать мне некогда. Хотя я сейчас и ношу траур, свободного времени у меня практически нет! Но… дело не в том, что происходит днем…

      – Альва, перестань юлить. В чем дело?

      – Супружеский долг. Это просто кошмар, – выпалила Альва. – Это больно. Унизительно. Неужели всю жить придется терпеть?

      Консуэло удивленно похлопала ресницами и наконец произнесла:

      – Нет, конечно, нет. Если все настолько плохо, ты можешь не пускать его к себе.

      – Но как? Ставить служанку у дверей каждый вечер?

      – Зачем? Просто скажи ему об этом.

      – Просто сказать?

      Альва не могла себе такое даже вообразить.

      – Да, так же, как ты говоришь: «Сегодня мы ужинаем у моей сестры» – или что-то подобное.

      – Но тогда я не смогу забеременеть… А тебе и правда приятно делать это с Мандевилем?

      Пробили каминные часы.

      – Мне пора! – спохватилась Консуэло. – За мной должен прийти экипаж. – Она поднялась, Альва тоже встала. – Приятно ли мне? Я ведь тебе сказала, что прекрасно провожу время. Если ты расскажешь Уильяму, что тебе нравится, а что нет, все станет проще. Сколько я тебя знаю, ты никогда не стеснялась высказывать свое мнение.

      – Да, конечно, – согласилась Альва, не признаваясь в своем стеснении. Она ведь читает еженедельник «Вудхалл и Клафлин»[29], который призывает женщин к независимости (не говоря уже о свободной любви). Она должна быть такой же современной, как подруга.

      – Я просто стараюсь к нему приспособиться, вот и все…

      – Настоящая леди.

      – Скорее доска. – Альва сделала вид, что шутит.

      – Какой кошмар! Неудивительно, что мужчины в наши дни так часто наведываются к потаскухам, – рассмеялась Консуэло и обняла Альву. – Мне ужасно не хочется оставлять тебя. Но я обещаю писать тебе так часто, что ты начнешь сжигать мои письма, не открывая.

      – А я тебе вообще писать не буду за то, что ты меня бросаешь.

      Консуэло еще раз крепко ее обняла.

      – До свидания. – На глазах у нее заблестели слезы.

      – До свидания, – сказала Альва, провожая взглядом подругу.

      До самого вечера она думала об этом разговоре, о том, как легко соскользнуло с губ Консуэло слово «потаскуха», которое немыслимо было услышать от нее прежде. По всей видимости, она заразилась такой бесцеремонностью от Мандевиля, поэтому следовать ее советам в этой области, пожалуй, не стоит. Альве не хотелось проводить время «прекрасно», по меркам Мандевиля. Ей хотелось, чтобы ее уважали – а Мандевиль наверняка не уважал ни свою жену, ни женщин вообще. Не стоило начинать с Консуэло подобный разговор…

      Ночью Уильям пришел к ней в спальню. Пока он выполнял свой долг, Альва заставляла себя думать о летнем Провансе, лавандовых полях и подсолнухах… Еще несколько толчков, он тихо простонал и

29

«Вудхалл и Клафлин» – еженедельная газета, которую выпускали Виктория Вудхалл (1838–1927) и Теннесси Клафлин (1844–1923). Главными темами были борьба женщин за избирательные права, трудовая реформа, легализация проституции и свободные отношения.