Во имя отца и сына. Виктор Заярский

не прощать. Недолго думая подговорил он своих трех приближенных казаков из станицы Темижбекской, дескать, разберитесь с этим капризным землячком и дайте ему понять, кто здесь командир. В тот же день вечером после нелицеприятных разговоров между Петром Корнеевичем, которого Бог силой не обидел, и двумя самонадеянными и задиристыми молодцами завязалась нешуточная драка, которая закончилась для них большими увечьями, и они попали в полевой лазарет. В этой драке Петру Корнеевичу тоже немало досталось. Однако ему как устроившему недозволенный мордобой, который привел к серьезным увечьям двух казаков, грозил военно-полевой суд.

      Генерал Шкуро, был большой любитель поиздеваться над такими ершистыми подчиненными, как Петр Корнеевич Богацков. Когда Петр Корнеевич после выздоровления вышел из госпиталя, то во время построения на плацу, то генерал Шкуро остановился напротив него, глянул ему в глаза и, потирая руки, процедил сквозь зубы:

      – Приготовься, голуба, скоро тибя потянуть туды, куды надо. А там за рукоприкладство по головке не погладять! Могуть и к стенке поставить.

      Перевозбужденный Петр Корнеевич, охваченный крайней ненавистью, тут же схватился за рукоять своего кинжала, метнул на подъесаула недружелюбный взгляд и решительно шагнул в сторону обидчика. Такое отношение подчиненного оказалось Шкуро не по нутру. Он тоже был казак не робкого десятка, но, чувствуя неминуемую опасность, стал быстро расстегивать кобуру своего револьвера. Короче, как говорится, нашла коса на камень! Дальше сыр-бор разгорелся нешуточный.

      Дня через три, как и следовало ожидать, состоялся полевой суд, который ничего хорошего Петру Корнеевичу не сулил. Но тут один кубанский казак, сотенный есаул Михаил Карпенко, который не поленился появиться на суде, потому что хорошо знал отца Петра Корнеевича, полного Георгиевского кавалера Корнея Кононовича Богацкова, попросил у судьи слово, поднялся со своего места, перекрестился и назвал себя. Есаул Карпенко не преминул напомнить судье и присяжным про геройскую заслугу Петра Корнеевича Богацкова, который во время недавней атаки неприятеля находился справа от его сотни, оторвался с горсткой казаков и увлек их за собой. Потом зашел с этими казаками в тыл неприятеля и порубал множество немецких солдат. Остальные уцелевшие отступили и позорно бежали с поля боя. Есаул Карпенко также с огорчением заявил, что он уже подготовил генералу Ф.А. Келлеру рапорт о награждении бесстрашного Петра Корнеевича Богацкова за его геройский поступок по меньшей мере Георгиевским крестом четвертой степени, но недавняя досадная драка помешала это сделать. На лице судьи появилась гордость и восхищение. Таким известием он был поставлен в тупик. Однако Петров серьезный проступок, связанный с недозволенным мордобоем, по долгу службы спустить на тормозах никак не мог. Господа присяжные, видимо, восхищенные героическим поступком Петра Корнеевича, немного пошептались. На этот раз Петру Корнеевичу повезло, и он отделался строгим нагоняем и был предупрежден,