Скажи это сердцу. Никола Марш

знакомый трепет и борясь со страхом, от которого у нее когда-то больно сводило живот.

      – Как ты, папа?

      – Так же. – Он указал ей на плетеный стул. – И отнюдь не благодаря тебе.

      Сделав несколько быстрых вдохов, Британи присела на краешек стула, испытав острое желание сбежать. Но она должна пройти через это, чтобы точно знать, есть ли у их отношений шанс.

      – Хорошо выглядишь.

      В ответ отец лишь хмыкнул, избегая встречаться с ней взглядом. Неприветливое выражение на его лице ставило крест на ее надеждах.

      – Хорошая у тебя комната.

      Еще одно односложное хмыканье.

      Британи почувствовала, что ее терпение иссякает.

      – Папа, я думаю, настало время…

      – Что, черт возьми, ты вообще здесь делаешь?

      Грубость отца застала Британи врасплох, но ее огорчила не столько она, сколько презрение в его свирепом взгляде.

      Глупо было питать хоть какую-нибудь надежду – перед ней все тот же тиран, привыкший орать на нее.

      – Я здесь по делам.

      Дерби не выказал никакого интереса к ее словам. Чтобы прервать тягостное молчание, Британи спросила:

      – Не хочешь узнать, как я, чем занимаюсь, чего достигла?

      Его угрюмый взгляд ответил ей прежде, чем прозвучали слова:

      – Мне плевать.

      От боли сердце Британи, казалось, раскололось надвое. Вечные вопросы были готовы сорваться с губ: что я сделала не так? Почему ты перестал любить меня? Могло ли между нами все сложиться по-другому?

      Выпрямившись на стуле, Британи скрестила руки на груди и посмотрела отцу в глаза.

      – Даже если тебе и плевать, сообщаю: я тружусь в крупнейшей лондонской рекламной компании. Я хороший специалист, хорошо делаю свою работу и хорошо зарабатываю. И всего этого я добилась сама, без твоей помощи.

      Британи шла сюда, помня о той девочке, какой была когда-то и которая навсегда исчезла под бременем нелюбви этого человека. Ей очень хотелось утереть ему нос своей независимостью, тем, что смогла выжить и преуспеть, несмотря на все то, через что он заставил ее пройти.

      Если Британи рассчитывала на признание ее успехов, она ошиблась.

      Дерби посмотрел на нее с негодованием, тяжело поднялся и шваркнул своим стулом об пол.

      – Ты дура, если думаешь, что меня это волнует!

      Ее сердце разрывалось от боли, когда она смотрела на этого человека, являвшегося ее биологическим отцом, но даже не представлявшего, что это значит.

      Она может бросать ему в лицо свои былые обиды или сегодняшние победы, но какой в этом смысл? Дерби никогда никого не слушал, кроме себя, почему и оказался там, где оказался. Никто из местных ни за какие деньги не согласился на предложение уха живать за ним, и Британи хорошо понимала этих людей.

      – Жаль, что ты чувствуешь только это. Я думала…

      Что она думала? Что старый деспот изменился? Что время и болезнь смягчили его нрав? Не похоже. Скорее его воинственность стала еще сильнее, и она напрасно пришла сюда.

      – Что ты